Мой нежный и ласковый зверь

Оформление художников Е. В. Ратмировой, Л. А. Кулагина

Мое детство прошло в деревне, в доме у деда с бабкой, где средоточием всего была большая русская печка. От нее, как от солнца, зависела жизнь, исходило тепло и ощущение уюта, и, наверное, поэтому моим любимым местом в нынешней городской квартире является кухня. Особенно по вечерам. Здесь все под рукой, в любой момент можно вскипятить или подогреть чайник, попить чайку, покурить, не отрываясь от книги и позабыв о всяком времени. Да и зачем о нем помнить, если ты по натуре «сова» и раньше двух никогда не ложишься?

Так было и в тот поздний октябрьский вечер. Я сидел на кухне и читал. За окном шумел ветер, барабанил по стеклам дождь. Как сейчас, помню и что читал — «Старых моряков» Жоржи Амаду. Грустная и смешная история капитана Васко Москозо де Арагана захватит хоть кого, и я глотал страницу за страницей, переживая все взлеты и падения бравого капитана, когда за окном вдруг залаяли собаки. И вслед за тем отчаянно закричала кошка — так, что я сразу понял: дело идет о жизни и смерти.

Собак в нашем доме хватало, причем разных, начиная от карликовых пинчеров и кончая громадными догами, но вряд ли какой хозяин вышел прогулять своего питомца по такой погоде. Скорее всего это были бездомные собаки, которые время от времени появлялись неизвестно откуда и производили ревизию мусорных баков. Осеннее ненастье им было только на руку — на улице никого, копайся в отбросах сколько хочешь. А тут, судя по всему, и живая добыча подвернулась.

Раздумывать было некогда, требовалось выручать кошку, и я как был — в тапочках и раздетый — кубарем скатился по лестнице — благо всего третий этаж — и выбежал на улицу.

Так и есть: в свете фонаря две собаки остервенело рвали в луже кошку, а та отбивалась изо всех сил и по-прежнему кричала не своим голосом.

Ничего такого, чем бы можно было припугнуть собак, под руками не было, но в решительную минуту у человека всегда находится какой-нибудь выход. Сорвав с ноги тапку, я замахал им и кинулся на собак. Они прыгнули в разные стороны, а кошка, волоча задние лапы, поковыляла к кустам, которые, как изгородью, окружали мусорные баки.

Все столкновение длилось буквально две-три минуты, и другой человек на моем месте посчитал бы, что задача выполнена, но я хорошо знал нравы бродячих собак, их настырность. Уйди я домой — они наверняка вернулись бы и обшарили кусты. И тогда кошке пришел бы конец. Этого я не мог допустить, кошку нужно было приютить хотя бы на ночь.

Я надел тапку на мокрую ногу и принялся шарить в кустах. Среди них было хоть глаз выколи, но кошка сама выдала себя: напуганная до полусмерти, она, услышав мою возню и расценив ее как угрозу своей безопасности, завыла — угрожающе и в то же время обреченно.