Ее разбудил едва слышный звук открывшейся входной двери. Вероятнее всего после стольких недель уже не должен был, но поворот ключа в замке вырывал ее из объятий сна как пожарная сирена. Слегка улыбнувшись, она перекатилась в ворохе теплых одеял так, чтобы быть лицом к пустой половине кровати, и удобнее устроилась на простынях.
В прихожей ботинки были аккуратно сняты, а носки приглушали шаги по деревянному полу гостиной. Дыхание было очень тихим, но его все же можно было услышать, если внимательно прислушиваться. Звук шагов приостановился возле двери, ведущей в спальню, и сменился шорохом снимаемой одежды, которая, несомненно, полетела на стул в углу. Обогнув кровать и подойдя со стороны ближней к стене, посетительница аккуратно положила на прикроватный столик несколько предметов. Судя по почти неслышному стуку, это были часы, бумажник и металлический звон оповестил о том, что в списке предметов оказались ключи. Покрывало приподнялось, и стройная фигура скользнула между простыней.
«Привет, Никки», – раздался в ночи шепот, в котором явно слышался шотландский акцент.
Никки замерла, а после мягко рассмеялась. «Боже, и почему я все время так стараюсь быть тише мыши. Ты все равно всегда просыпаешься, когда я прихожу». Она протянула руку и положила ее на плечи лежащей рядом женщины, притягивая ее ближе.
Хелен со счастливым вздохом прижалась всем телом к своей любовнице, радуясь ее возвращению домой… хоть Никки и не считала ее квартиру своим домом. По крайней мере, пока не считала. По ее мнению, она просто ‘’оставалась на ночь‘’, проделывая весь путь до южной части Лондона от ночного клуба, совладелицей которого была, из квартирки, где она жила этажом выше него. Она не могла делать это в выходные, потому что работа в клубе по пятницам и субботам заканчивалась в четыре или пять утра. Но в будни, когда на закрытие заведения нужен был всего час, она освобождалась в начале второго ночи и время от времени приезжала в квартиру Хелен, чтобы провести остаток ночи с ней.
Зарывшись носом в изгиб между шеей и плечом Никки, Хелен вдохнула ее аромат. Должно быть, прежде чем ехать сюда, Никки забегала к себе, чтобы принять душ и переодеться, потому что душного запаха сигаретного дыма и алкогольных паров от нее не было, за что Хелен была безумно благодарна. С любовью и нежностью целуя ее шею, Хелен слегка пощекотала языком точку, где отдавалось биение сердца, наслаждаясь мягкостью кожи.
Никки вздрогнула от прикосновения и издала короткий стон, нечто среднее между сожалением и наслаждением. «Тебе в шесть вставать, любимая».
