Зяма Пешков — легионер и бригадный генерал

Капитан крикнул ему:

— Не прекрасно ли это, Пешков?

— Да, мой капитан, это как извержение Везувия.

Солнце освещало поле золотом, на поле разворачивалась грандиозная картина ада. По команде они выскакиваали из своих окопов. Он вместе со своим отделением бегом вперед, по ним оживают немецкие пулеметы, и вдруг его рука падает как плеть, что–то его толкает, и он летит на землю. Нет сил встать… Кое–как достаёт нож, разрезает ремни и старается ими стянуть правую руку».

Это 9 мая 1915 года, сраженье под Аррасом, где он был тяжело ранен. Санитары даже не хотели везти в госпиталь истекающего кровью солдата — бессмысленно. На перевозке настоял молодой французский лейтенант, стоеросовая дубинушка в 2 с гаком метра, с малоизвестной тогда именем Шарль де Голль. Перевезти-то перевезли, но только до перевязочного пункта.

А дальше Зиновий сам, хотя и в полуобморочном состоянии, умудрился добраться до железнодорожной станции, где тайком проник в свободное купе санитарного поезда. В пути не обошлось без приключений, но, так или иначе, он добрался до Парижа, в пригороде которого располагался американский госпиталь. Позднее Зиновий писал: «При осмотре одна из сестер, высокая блондинка в ослепительно белом халате, сдирая с меня грязь, по-английски сказала: «Ну, этот умрет». Я посмотрел на нее и сказал: «А может быть, еще не совсем?». Боже мой, что с ней сделалось!».

Стойкий капрал Французского Легиона, у которого ампутировали руку по плечо, этот живчик ростом 1м 62см, не обретался никогда в печали и унынии, напротив, едва под-нявшись, он перезнакомился со всеми тяжелоранеными и постоянно подбадривал их. 28 августа маршал Жоффр подписал приказ о награждении капрала Пешкова Военным крестом с пальмовой ветвью. На торжественной церемонии во Дворе чести Дома инвалидов Зиновию также вручили именное оружие. Так окончательно и навсегда мещанин иудейской веры Ешуа Золомон Мовшев Свердлов, принявший православное крещение под именем Зиновия Пешкова отказался от всех своих иудейских родственников в том числе и от небезызвестного родного брата Якова Михайловича Свердлова и не был бы страшно удивлён, узнав, что отец его, Михаил Израилевич, что проклял Зиновия, буквально ликовал, когда с Первой мировой войны Зяма вернулся без правой руки, узрев в этом проявление кары божьей. И дело здесь не в иудаистских установках отца, хотя и без них, чего греха таить, не обошлось, поскольку сам папа Михаил вторым браком был женат на Кормильцевой Марии Александровне, от которой в православном браке и детей имел. Уместно заметить, что в октябре 1903 года в арзамаскую Троицкую церковь пришел императорский указ об исправлении записи в метрической книге: было велено вернуть Пешкову фамилию Свердлов. Но Зяма был уже в Москве, в школе МХАТ, среди учащихся которой он быстро завоевал популярность, так как именно через него Федор Шаляпин передавал студентам билеты в ложу 4-го яруса Большого театра на свои концерты. Станиславский же, режиссер пьесы «На дне», доверил ему в спектакле роль Меланхолика и даже привлек его к участию в «Мещанине».