Уродилась дурная, на голову всем на несчастье:
то молчит и молчит, то спрячется и бормочет.
Карту вынет - так всё впустую, крестовой масти;
подарил же какой-то чёрт нам такую дочку!
Уж и били её - хворостиной, да всё без толку,
не берут её вовсе розги да оплеухи:
только белые губы сожмёт да глянет волком.
Оборвать бы ей уши - да что тогда прок с безухой!
За водою пойдёт - как будто за днём вчерашним,
а пошлёшь напросить - так приносит сухие корки.
Ей в глаза поглядеть - как в окна пустые - страшно
и дыханье сшибает, как будто несёшься с горки.
Взяла ещё моду - в шатёр приносить газеты,
сначала прочтёт, а потом, ты смотри-ка, пишет;
себя позабудет да вскрикнет: ой, мама, свету! -
а где же мне в поле свету ей взять в излишке?
Да ладно, пусть пишет, оно, может быть, на пользу -
уже старики к ней заходят за этим делом,
ей дарят потом за помощь серёжки-кольца,
да вот подарили платочек в цветочек белый.
А только ведь жалко дуру - не выдашь замуж,
она же ни петь, ни плясать, ни добыть на ужин -
как будто поповна не то городская дама...
Ей скажешь...
"Ой, мама, мне муж не нужен!"
Да всё это смолоду, сдуру, а мать-то знает -
ведь женская доля, известно, она от Бога!
"Не нужен" - ведь скажет тоже ещё, чудная...
...А всё-таки глянет - и сердце возьмёт тревога...
Девки как девки у всех, в пятнадцать - невесты,
к каждой уже посватались хоть по разу;
смотришь - соседскую выдали, честь по чести,
только на эту не смотрит никто, заразу.
Да, не красавица, но ведь и не заморыш:
косы черны и длинны, глаза углями
светят, а только ясно - сваты нескоро
сядут на наш клеверок золотыми шмелями.
Я ж говорила - кому нужна книгочейка?
Где только книги берёт - смотреть на них страшно:
рваные, грязные, тащит и тащит зачем-то.
Лучше бы новую брату стащила рубашку!
Да не по чину ей, видишь: всё пишет, пишет,
то угольком, а то карандаш добудет;
пишет на книжках, газетах, билетах, старых афишках,
даже ей глаз не жалко своих, паскуде.
А зашёл тут племянник мужнин в гости,
в тридцать лет уже вдов - такая доля;
одному жизнь подарит, с другого спросит,
а цыган или царь - не играет роли.
Посидел, выпил с мужем немного водки,
покурил да приметил девчонку с книжкой:
"Это старшая выросла? Вот красотка!
Эй, девчонка, ты что там такое пишешь?"
Волком глянула: "Рихмы". "Как?" "Ну, песни".
"И сама сочиняешь?! Вот это находка!
У кого же, дядя, такая невеста?"
Сговорились. Это легко под водку.
Скакать бы дуре теперь от счастья,
а не свистеть по кустам соплями:
