Долина одинокого дракона

Княжество Бейское омывалось с трёх сторон морем Зеркальным, а четвёртой стороной было повёрнуто к Бескрайнему океану. По широкой песчаной косе, что соединяла Бейское с соседним княжеством Оранским, бесконечно двигались подводы, гружёные разными товарами. Ехать из одного конца в другой приходилось по несколько дней, оттого от мены скоропортящимися продуктами пришлось отказаться. В основном торговали разноцветными тканями, душистыми специями и разнообразными фруктами, которые созревали под лучами благодатного солнца круглый год.

Правил в Бейском Князь Парион восьмой. Правил справедливо и не щадя живота своего для службы народу. Раз в год устраивался в княжестве великий праздник, когда съезжались в Бейское почти все люди из двух соседних поселений, а это ни много ни мало, а несколько тысячей тысяч человек! Собирались они на огромном плато, с которого открывался чудесный вид на бескрайнюю водную гладь океана, пили, ели и восхваляли свою удачу, поглядывая на север. Там, за Острыми горами, укрытыми пушистыми снежными шапками, раскинулось княжество Мёртвое. Гиблое там место было, зловещее, оттого люди, живущие в трёх остальных княжествах, никогда не приближались к Острым горам ближе, чем на версту. Когда-то давно, когда правил Бейским Князь Парион первый, напали на земли его княжества чёрные люди. Как есть чёрные – и ликом, и душой. И полилась кровь рекою. О том вспоминать в светлые дни никто не любил, только старики, бывало, рассказывали, как с огромным трудом удалось остановить полчища чёрных людей. Да прибавляли, что когда-нибудь неминуемо настигнет три княжества та же участь. Не оставят в Мёртвом мысли снова напасть на их земли и установить на них свою власть.

И не было бы правление Париона восьмого таким безоблачным, если бы не магнарий Лий двенадцатый, который был у Князя кем-то вроде советника и правой руки. Подчас и решений государственной важности Парион не принимал, если рядом не оказывалось Лия. Лий, высокий статный мужчина с окладистой бородой, выслушивал все тревоги Князя, ненадолго задумывался и советовал Париону как лучше поступить. За то уважали Лия все жители Бейского и не представляли правления Князя без дельных советов магнария.

 В доме же магнария Лия двенадцатого поселилось горе. С его единственным сыном Гейлом, которому надлежало стать магнарием тринадцатым, приключилась хворь. Раз в полгода Гейл метался по постели как в лихорадке, нутро его горело огнём, а по всему телу выступала сыпь. Впрочем, сыпью это было можно назвать только применив очень бурную фантазию. Высыпания больше походили на чешую, которая покрывала не только тело, но и всё лицо. Кожа Гейла горела, пальцы, меж которых появлялись перепонки, вцеплялись в простыню и разрывали её в клочья отросшими на концах длинными и острыми когтями. Изо рта вырывались клубы дыма, а один раз на подушке даже осталось пятно, будто служанка случайно сожгла наволочку утюгом.