Елена была уверена, что замерзнет. Наверное, поддайся она искушению хоть на минуточку присесть отдохнуть — так и случилось бы. Не нашла бы сил встать снова.
Иди, повторяла девушка про себя. Просто иди. Это твой единственный, пусть и маленький, шанс.
Вначале она думала, что каким-то непостижимым образом оказалась в парке. Новогодней ночью вместо праздничного застолья оказаться в пустынном заснеженном парке — чрезвычайно неприятно, знаете ли! Лена безуспешно искала на снегу свой рюкзак с вещами, судорожно бегала кругами в поисках выхода на улицу или хоть на дорогу какую-то, очень боялась опоздать на бой курантов и маньяка. Потом обратила внимание на горные вершины вдали. Уж такого в их городе точно не могло быть!
Прошло неизвестно сколько, очень много времени, лес окутали сумерки, и теперь-то Лена была бы рада встрече даже с маньяком. Волки, знаете ли, страшнее, а в этом проклятом лесу они очень даже возможны. К маньяку Елена бы сейчас с распростертыми обьятиями! О теплую маньячью шейку ручки погреть, одежку маньячью содрать и всю на себя, носочки бы маньячьи тепленькие, свитеро-оочек, маньчьим телом нагретый… Черта с два маньяк бы отбился. Жажда жить — великая сила. Только она заставляет сделать шаг и еще один, и следующий, когда голова уже ничего не соображает от усталости, а замерзшие, негнущиеся ноги вообще перестали ощущаться, и никакой надежды впереди, ни малейших гарантий куда-то дойти хотя бы даже через много часов.
Очередное падение. Снег неглубокий, но успел покрыться ледяной коркой, режет незащищенные перчатками ладони до крови. Не больно. Руки уже тоже ничего не чувствуют. В памяти крутятся какие-то обрывки прочитанного в детстве, кажется, из Джека Лондона, что-то про Аляску, замерзших путешественников и волков.
Елена не выдержала — разревелась. Родители, должно быть, сходят с ума от ужаса и успели мысленно ее похоронить. Новый Год у них в семье было принято встречать только дома, известная ведь примета — с кем год встретишь, с теми и проведешь. Лена-подросток мечтала вырваться на вечеринку к друзьям, скандалила, но с возрастом смирилась. Бабушка все реже поднимается с кровати, да и у папы сердце пошаливает. Нельзя пренебречь такой важной приметой.
Запах куры-гриль навязчивой галлюцинацией лез в нос, сводил с ума. Маминой бесподобной куры в золотой хрустящей корочке… С рассыпчатой горячей картошечкой, с крохотными маринованными помидорчиками, чья тонкая шкурка при малейшем прикосновении взрывается сладким красным соком… Челюсти сводило от голода.
