Домик под грушевым деревом - Елизавета Ивановна Дмитриева

Домик под грушевым деревом

Елизавета Ивановна Дмитриева (Васильева), более известная под литературным псевдонимом-мистификацией Черубина де Габриак, в 1927 году была выслана в Ташкент за участие в антропософском обществе.  Там по предложению близкого друга последних лет, китаиста и переводчика Ю. Щуцкого, она создала ещё одну литературную мистификацию — цикл семистиший «Домик под грушевым деревом», написанных от имени «философа Ли Сян Цзы», сосланного на чужбину «за веру в бессмертие человеческого духа».

Читать Домик под грушевым деревом (Дмитриева) полностью

Домик под грушевым деревом

Предисловие

В 1927 году от Рождества Христова, когда Юпитер стоял высоко на небе, Ли Сян Цзы за веру в бессмертие человеческого духа был выслан с Севера в эту восточную страну, в город Камня.

Здесь, вдали от родных и близких друзей, он жил в полном уединении, в маленьком домике под старой грушей. Он слышал только речь чужого народа и дикие напевы желтых кочевников. Поэт сказал: «Всякая вещь, исторгнутая из состояния покоя, поет». И голос Ли Сян Цзы тоже зазвучал. Вода течет сама собой, и человек сам творит свою судьбу: горечь изгнания обратилась в радость песни.

Ли Сян Цзы написал сборник стихов, названный им: «Домик под грушевым деревом», состоящий из 21 стихотворения; всего в нем 147 стихов.





* * *

Из них первое:

На столе синий-зелёный букет
Перьев павлиньих...
Может быть, я останусь на много, на много лет
Здесь в пустыне...
«Если ты наступил на иней,
Значит, близок и крепкий лёд»...*
Что должно придти, то придёт!

9.IX.[1927]

* Цитата из кит<айского> поэта. Ч.


* * *

Из них второе:

На балконе под грушей
Покрыто сердце пылью страха.
Оно, как серые листы...
Но подожди до темноты:
Взметнётся в небо фуга Баха, —
Очнёшься и увидишь ты,
Что это он весь страх твой вытер
И наверху зажёг Юпитер.

9.IX.1927


* * *

Из них третье:

За домами, в глухом переулке,
Так изогнуты ветви ив,
Как волна на гребне застыв,
Как резьба на моей шкатулке...
Одиноки мои прогулки:
Молча взял уезжающий друг
Ветку ивы из помнящих рук. *

12.IX.[1927]

* Кит<айский> обычай: при разлуке давать ветвь ивы. Ч.


* * *

Из них четвертое:

Мхом ступени мои поросли,
И тоскливо кричит обезьяна;
Тот, кто был из моей земли,—
Он покинул меня слишком рано.
След горячий его каравана
Заметён золотым песком.
Он уехал туда, где мой дом.

20.IX.[1927]


* * *

Из них пятое:

Здесь и в реке — зелёная вода,
Как плотная, ленивая слюда
Оттенка пыли и полыни...
Ах, лишь на севере вода бывает синей...
А здесь — Восток.
Меж нами, как река, пустыня,
А слёзы, как песок.

20.IX.[1927]


* * *

Из них шестое:

На веере — китайская сосна...
Прозрачное сердце, как лёд.
Здесь только чужая страна,
Здесь даже сосна не растёт.
И птиц я слежу перелёт:
То тянутся гуси на север.
Дрожит мой опущенный веер...

23.IX.[1927]


* * *

Из них седьмое:

Как для монаха радостны вериги,
Ночные бденья и посты,—
Так для меня (средь этой пустоты!)
Остались дорогими только книги,
Которые со мной читал когда-то ты!
И может быть, волшебные страницы
Помогут мне не ждать... и покориться.

26.IХ.[1927]


* * *

Из них восьмое:

Домик под грушей...
Домик в чужой стране.
Даже в глубоком сне
Сердце свое послушай:
Там — обо мне!
Звёздами затканный вечер —