Судьбы людские

Калине Чебыкину за участие в передаче пугачевским повстанцам шести пушек объявили приговор – ссылка на поселение. Калину привезли на косогор верхом на лошади с мешком на голове, чтобы не запомнил дорогу.

Оставили лопату, топор, пешню, соль, серные спички, полмешка ржи и котомку сухарей.

Кругом на десятки километров простирался лес, где-то далеко на востоке вниз по реке поднимались над лесом дымки. Вершина косогора была голой, с несколькими кустиками можжевельника.

Калина – долговязый парень, лет двадцати пяти, с тонкой шеей, но крепким торсом, с оспинками металла на лице, светло-голубыми глазами, русоголовый – осмотрелся. Спуски на восток и юг были круты, на запад – положе, позади поднимался увал. На разном уровне из-под вершины угора били ключи. Выбрал западную сторону. На гривке, под липой, вырыл землянку. Хотелось, чтобы на закате, сидя на завалинке, солнышко упиралось в грудь.

На южном и восточном склоне выжег лес и у каждого пенька, отгребая золу, пешней наделал лунок, побросал зерна ржи и присыпал теплой после дождя землей. Таскал воду липовым ведром и поливал всходы. В середине лета у каждого пенька можно было нажать огромный сноп ржи. До свежего урожая питался, чем мог. Ставил силки, ловил в густой траве тетеревов, в речушке ловил рыбу мордой, сплетенной из ивовых прутьев. К осени был со свежим хлебом. По первому снегу пошел искать ближайшее жилье.

Перейдя речушку и пройдя по глубокому оврагу вверх, вышел на косогор, увидел впереди вспаханные поля, покрытые тонким снегом, справа, у кромки леса, две группы домиков на расстоянии друг от друга чуть более километра. Зашел в первый дом, хозяева были дома, солили капусту. Рассказал о себе. Посудачили. Хозяин, рыжебородый старик, пояснил, что знает обо всем этом. Еще осенью пристав предупредил, кто поселен за Илимовой горой, на Верхнегорском угоре.