Роман длиною в жизнь

— Ой, я такая счастливая! — прижимая руки к груди, воскликнула Алиса, смотря на малышей, спящих в колясках. — Ром, ну посмотри, какие они крохи… — И, как обычно, от переизбытка эмоций всхлипнула носом. Я молча достал платок и протянул своей подруге.

— Держи…

Она посмотрела на меня и смутилась.

— Извини, я опять плакать начала… Вот никак не могу заставить себя этого не делать В садике надо мной уже смеются и обзываются: плакса, вакса, гуталин, на носу горячий блин. Представляешь?

— Алис, со мной ты можешь от счастья плакать сколько хочешь, — отвечаю ей, а сам мысленно даю ей обещанье, что накажу тех, кто обижает мою колибри.

Никто не посмеет ей сделать больно — я не позволю.

— Правда? — смотрит на меня так жалостливо, опять в груди что-то ноет.

— Конечно, мы же друзья, — отвечаю ей и раскрываю объятья, как моя мама делает, когда меня успокаивает.

Это наш с ней секрет. Никто не знает, что я бываю слаб, а с мамой можно, ведь она всё понимает. Алиса обнимает в ответ, и мы стоим молча, каждый думает о своём. Надеюсь, ей это поможет успокоиться. Мне же помогает.

— А знаешь, мне сказали, что меня никто замуж не возьмёт, потому что я плакса, — вновь она начала расстраиваться.

Я понимаю, что о таком говорить пока рано — мы же дети. И всё же, когда Алисе плохо, мне тоже очень больно, наверное, поэтому я ей и ответил так:

— Не переживай, когда вырастем, я женюсь на тебе.

Ну а как я ещё мог утешить подругу? Я, конечно, не понимаю, зачем ей об этом думать, и всё же пусть успокоится хотя бы по этому поводу.

— Правда? — переспрашивает, и опять такой… взгляд.

— Правда, — отвечаю ей.

А сам думаю, вспомнит ли она об этом разговоре, когда мы вырастем.

Машина остановилась у ворот коттеджного посёлка. Расплатившись с таксистом, я вышел из автомобиля и с жадностью вобрал в лёгкие воздух. Как же здесь хорошо! Воздух пропитан ароматами свежескошенной травы, цветов и хвои — не то что в городе, там от смога задохнуться можно. Интересно, кто из наших шалопаев сегодня стриг газоны?

Невольно усмехнулся, вспомнив, как Александр — Сашка, сын дяди Егора — решил схалтурить и безобразно подстриг газон. Дядя Егор посмотрела на это безобразие, сходил домой за ножницами и протянул их Сашке со словами: «Раз не умеешь стричь газонокосилкой, вот тебе более надёжный инструмент, чтобы к вечеру всё было под линейку». Пацан даже спорить не стал — это бесполезно, тяжко вздохнул и принялся стричь травку. Его наказание длилось час, но и этого было достаточно, чтобы осознать, что халтура приносит большие проблемы. Больше он такого не совершал.