От запредельного ужаса человека отделяют законы природы, соображения рассудка, крепкие, надежные стены жилищ.
Они и падают не враз.
Зачем человеку селиться в странном, для жизни людей мало приспособленном месте – не понятно. Но вот поселился же.
Если выглянуть в неурочный час в окно, в стоячем ночном воздухе этажами ниже тихо, непонятно колыхнется под фонарем. Ветерок подул. Ничего более.
Тень под фонарем сгущается. Нет, не ветерок был. Но и ладно, мало ли, что там носит по асфальту, какие формы принимает брошенная газета или горсть сухих кленовых листьев.
Нет, не газета. Не листья. Серая тень, черная тень. Присутствие. Но это же там, внизу Присутствие. А сверху видно текущую через два квартала реку, дымоходы и телеантенны на соседних домах. Мало ли, что там тихо собирается на асфальте.
… не на асфальте, нет. Сгусток, воплощенное Присутствие отвесно поднимается в воздух, повисает напротив окна. Что-то там есть между пепельных складок. Лучше не приглядываться. Но и отвернуться нельзя. А впрочем, двойное, старинное стекло в крепком переплете надежно отделяет от любых непонятных присутствий и форм, в которые лучше не вглядываться.
Зачем? зачем ком темноты трогается с места, зачем приближается к нашему надежному окну?..
… оказывается внутри. Как будто и не было окна, не было старинного свинцового стекла, не были выжжены Знаки на потемневшей раме. Но это ведь сгусток тумана, просто пустота, чья-то мысль о небывшем, мираж, небыль, пустой призрак…
… идет вперед, касается открытой зачем-то дверцы. Дверца тихо скрипит – страшнее нет звука! – и касается стены. Падает на пол фаянсовый кувшин.
К выходу, к выходу, порог, дверная ручка.
Прикосновение сзади и легкий запах, людям неведомый и ненужный.
Польза, прочность, красота
Вольные каменщики забыли, зачем они были призваны. Прониклись идеями, ритуалами, свободой. А весь их смысл был – хранить проем в каменной стене.
Вокруг этого смысла громоздились века, войны и тайны. Кого-то жгли на кострах, непонятно за какой потребностью брали и сравнивали с землей крепости, убивали антиквариев, резали из рам картины, капала вода в соляных шахтах, открывались под пальцами древние надписи, немели и седели – не свидетели, нет, те, кому случайно довелось – периферическим зрением! – увидеть на секунду свидетелей.
В общем, судя по всему, Каменщики свой проем не сохранили или сохранили как-то не так. Как сказал бы Лавкрафт, запредельный ужас и любопытные ощущения коснулись человечества. Легонько, чуть заметно. И особо чуткие представители человечества заинтересовались – что так? Почему хмурым утром Нового времени флот отпадших колоний вывел в океан и утопил в безвестном месте белую шхуну? Что хранилось в несуществующей комнате орденского замка в Баварии? Зачем рвали страницу из тиражей безобидной книжонки? Ну, все вот это.
