*****
Ночь. Сколько бы она могла рассказать о том, что творится под ее покровом. Кто просыпается, кто выходит на охоту, и кто становится добычей. Полная луна освещает дорогу охотников. Кто-то под видом бродяг, кто-то проституток, а кто-то просто стоит в тени и наблюдает.
Вампиры, оборотни и другие Иные днем превращаются в банкиров, адвокатов, врачей в простых рабочих - простых людей, но когда ночь сменяет день, и входит в свои права, они снова становятся теми, кем являются на самом деле - охотниками.
Ночь, если бы ты смогла рассказать обычным смертным, какую несешь в себе опасность, вряд ли кто-нибудь стал гулять под луной. А она смотрит безразлично на тех, кто внизу. Ей все равно. Все Иные - дети ночи и ее тоже. Она, как мать, поглядывает на своих чад, что живут в жестоком, нескончаемом кровавом танце смерти. Все они... но не я.
Я не поддалась этому в прошлом, не поддамся и сейчас. Но пока мне остается только смотреть из тени деревьев на проходящих мимо людей и Иных не во что не вмешиваясь. Но это только пока...
Мой сон продлился недолго, всего около семидесяти лет. Но и за это время мир переменился, как и его жители. Я смогла бы и дольше пребывать в спячке, но она резко прервалась, как будто неведомая сила вырвала меня из власти Морфея, чей то голос молил о помощи, просил, чтобы я вернулась в эту реальность. И я вернулась.
Испытывая, странную душевную боль, я открыла глаза. Что-то случилось, что-то ужасное.
Выбравшись из своего семейного склепа, я долго озиралась, и не могла понять, что происходит. Он был изрисован и полуразрушен. На стенах виднелись какие-то непонятные символы и слова. Чувствовался неприятный запах мочи. Кладбище было не ухожено и разрослось во все стороны. У меня появилось ощущение, что засыпала я в одном месте, а проснулась в другом. Кое-где были изуродованы памятники, сломаны кресты. Такие акты вандализма не укладывались в голове. Хорошо еще мой склеп был зачарован одним знакомым колдуном, и я могла спать спокойно, зная, что никто, не будет меня тревожить или грабить (хотя хотела бы я посмотреть на лица тех смельчаков, что позарились бы на мои брильянты).
Осмотрев себя, я поняла, что придется искать себе одежду, потому что та, что была на мне, местами истлела, да и старомодной она показалась бы окружающим. Руки отощали, как и все тело, а ногти отрасли и превратились в когти. Нужно что-то делать - подумалось мне и, взяв припрятанные драгоценности и документы, я шагнула навстречу судьбе.
Судьба не заставила себя долго ждать и из церквушки, что находилась на территории кладбища, вышел молодой священник. Увидев меня, он, наверное, подумал, что я нищая старуха и спросил, может ли он мне помочь.
