Амнистия - Андрей Борисович Троицкий

Амнистия

«...Неизвестно откуда прямо перед капотом возникла долговязая мужская фигура. Ногой Локтев утопил педаль тормоза что есть силы, вывернул руль вправо. На мгновение от увидел совсем близко бледное, перекошенное от ужаса мужское лицо.... Раздался смачный хлопок... ...Темная улица, сбитый пешеход... Водитель скрывается с места происшествия, пытается замести следы. И, конечно же, его берут тепленьким. А далее короткое следствие, скорый суд, справедливый приговор. И тем не менее.

Читать Амнистия (Троицкий) полностью

Глава первая

Два поворота дороги отделяли Алексея Локтева от того места, где должна была оборваться его старая жизнь и начаться совершенно новая. Только два поворота и семь минут времени. Это были даже не повороты дороги, это были повороту судьбы. Но эти два поворота ещё предстояло сделать. А семь минут нужно было ещё прожить…

В свете редких ночных фонарей зелень деревьев приобрела совершенно новые неземные цвета и тона, сделалась масляно синий, рельефной, по особому выпуклой. Локтев подобрал в центре города пассажирку и теперь привез её сюда, на незнакомую городскую окраину, на узкую темную улицу с двухсторонним движением. Он сбавил ход «Жигулей», боясь в темноте угодить колесом в глубокую выбоину в асфальте или открытый канализационный люк.

«Московское время ноль часов сорок пять минут, – нарочито бодрый голос диктора вдруг сделался грустным. – Синоптики не обещают понижения температуры в ближайшие дни. По их прогнозам, жара, установившаяся в Москве, не спадет в течение всей недели. А дальше – посмотрим. Как говорит в таких случаях знакомая бабушка…» Локтева мало интересовало мнение знакомой бабушки, он перестал слушать. Действительно, жара давит на психику, а духота такая, что шуточки ведущего радиопрограммы, возможно, остроумные, не доходят до сознания, кажутся совсем пресными и вымученными. Сняв руку с баранки, Локтев крутанул ручку приемника, уменьшая громкость, повернул голову к пассажирке, женщине лет тридцати, устроившейся рядом, на переднем сидении.

– Теперь куда? – спросил он.

– Я не знаю.

Женщина поправила бретельку кофточки, сползшую с голого загорелого плеча.

– Мне кажется, мы заблудились, – добавила она.

– Мне тоже так кажется, – усмехнулся Локтев. – Уже давно кажется, что мы заблудились.

Но вот он, свет в конце тоннеля. Наконец-то. Локтев весело цокнул языком. Впереди освещенный перекресток, светофор, широкая «зебра» перехода. На перекрестке он остановил машину на зеленый свет, подождал минуту, может, появится из жаркой темноты какой припозднившийся пешеход. И Локтев спросит у него дорогу до этой проклятой Гжатской улицы.

Никого. Ни души. Пешеходная «зебра» пуста, а тени деревьев вообще ни черта не разглядеть. Локтев тяжело вздохнул, в конце тоннеля не свет, а все тот же густой мрак летней ночи.

– Сейчас направо или налево?

– Я не знаю, – женщина равнодушно пожала плечами.

Локтев пригнул голову, посмотрел направо: темнота, только сквозь листву пробиваются далекие огни какой-то высотки. Слева темнеет погашенными окнами трехэтажное кирпичное здание старой постройки. То ли завод, то ли фабрика, похожая на огромный барак с двухскатной крышей. Навстречу промчался пустой рейсовый автобус почему-то без номера, с выключенными габаритными огнями.