Большой алас с озером, дальний лесистый берег которого теряется в мареве. Возле озера скошенный луг, весь в копнах свежего сена. Трактор, волоча огромные неуклюжие сани, возит сено к скирде.
Тракторист Аян Доргуев быстро нагружает сани. Длинные тёмные, отполированные ладонями вилы разом захватывают почти половину копны, они словно танцуют в сильных руках парня: вверх — вниз, вверх — вниз. Сено кажется лёгким как пух. Сноровисто работает парень, играючи, будто и не прилагает усилий, только когда при взмахе короткие рукава его рубахи сползают вниз, видно, как, напрягаясь, переплетаются, бугрятся мускулы на загорелых руках.
Сгребальщица Татыйаас Кынтоярова невольно загляделась на Аяна, залюбовалась красотой и ловкостью его движений. Увлечённый работой парень перехватил её взгляд. Да тут ещё, неизвестно почему, Татыйаас улыбнулась. Аян смущённо опустил глаза и чуть не уронил целый ворох сена, но опомнился и успел подтолкнуть его к середине саней.
Вторая сгребальщица, молоденькая девушка Кэтириис Догордурова, или Кээтии, как звали её все, тихо сказала парню:
— Айка, ты не поднимай слишком много. Куда спешишь?
Но он даже не взглянул на девушку.
Вскоре Аян доверху нагрузил сани. На земле осталось совсем мало сена. Замелькали грабли женщин.
Татыйаас сгребала сено возле саней и вдруг словно спиной почувствовала брошенный на неё взгляд.
Женщина гибким упругим движением повернулась. Она увидела глаза Аяна — ласковые глаза. Татыйаас вся застыла, объятая теплом, лучащимся из этих глаз, обнимавших всю её мягко и бережно.
— Татыйаас Сидоровна, может быть, посторонитесь?
Кээтии произнесла эти слова медленно, врастяжку, изменившимся голосом. Она стояла, приставив грабли к ногам женщины.
Татыйаас вздрогнула от неожиданности, отскочила в сторону.
— До чего жарко. Вся взмокла, — сказала она, как бы извиняясь, и несколько раз провела гребёнкой по блестящим чёрным волосам. И тут же поняла, что не удалась эта маленькая хитрость. Кто поверит женщине, которая днём не жаловалась на жару, а теперь вот, когда уже близится вечер, тени спускаются на луг, говорит, будто её разморил зной. Женщина мельком взглянула на посерьёзневшее, хмурое лицо Кээтии. Девушка, оставив позади себя неубранное сено, сгребала возле неё. Татыйаас пожалела Кээтии, и ей захотелось обратить всё случившееся в шутку, пошалить, посмеяться, но тут же она подумала, что Кээтии может понять её неверно, обидеться. Сдержав подступивший к горлу смешок, Татыйаас побежала к оставшемуся позади саней сену.
Раздался сердитый, захлёбывающийся рокот мотора.
