Рудольф Ольшевский
ПЛЯЖНЫЙ РОМАН
Все пляжи громадного побережья были тогда пусты, и только в воскресенье оживала медная подкова Аркадии. Сюда по довоенной привычке приезжали шумные горожане на семнадцатом трамвае,
и праздник начинался уже здесь, на колесах.
-- Гражданин, ваше ведро занимает место. Я бы посадила сюда пассажира. Возьмите билет.
-- Билет? За ведро? Нет, вы посмотрите только на
эту кондукторшу. Вон у той дамы шляпа, как два
моих ведра. Возьмите с нее за шляпу.
-- Шляпа не занимает места. Она на голове.
-- Ну и что? Я тоже могу надеть ведро на голову.
Пляж гудел, как раковина возле уха. Вдоль полосы прибоя высовывались из песка охлаждающиеся
бутылки с компотом и водкой. Из общего гула выделялись голоса тех, кто стоял поблизости.
-- Гарик, вылазь из воды! Ты уже синий, как баклажан на Привозе.
-- Подожди, мама, я еще не пописял.
-- Гражданин! Сейчас же вернитесь в зону заплыва!
Вы же в очках. Что вам не видно -- там уже Турция. У вас в плавках имеется виза? Рыбаки на шаланде! Отвалите за буек. Где вы ловите скумбрию?
Сколько себя помню, все время одесситы говорят про скумбрию.
-- Исчезла, как мамонты.
-- Что вы выдумываете? Никуда она не исчезла. Рыба ушла в Румынию. Там ее ловят на мамалыгу. А у нас хотели быть умнее папы Римского, ловили на голый крючок. Вам бы понравилось, если бы вас дурили, как фраера , на блесну.
Сколько я себя помню, все время одесситы говорят про скумбрию.
Черноморская скумбрия для одесситов пароль. Разговаривая о ней, они узнают друг друга.
-- И что вы можете сказать мне за скумбрию? Куда она пропала?
-- Куда пропала? Я же вас не спрашиваю, куда пропала селедка за руп двадцать или яйца за девяносто копеек?
-- Ша! Вы сравниваете нос с пальцем. Это уже
пахнет политикой. Селедка и яйца пропали в магазине. Одессгорторг. А скумбрия в морэ. Там нема диктатуры пролетариата.
-- Я пахну политикой? Это вы, слава богу, нас не слышат, рассуждаете, как бундовец.
-- От бундовца слышу.
-- Что вы скажите за скумбрию? -- спросил меня Валентин Катаев, когда ему меня представили как одессита. -- Мы с Илюшей, -- конечно же, он имел в
виду Ильфа, -- ловили ее в Люстдорфе на совершенно голый крючок. Как вы думаете, она еще появится?
-- Я знаю? -- ответил я вопросом на вопрос, и мы
с ним сразу же нашли общий язык. Он, правда, был не совсем литературным, но что поделаешь, так говорят у нас в Одессе. А там свой синтаксис.
Но я отвлекся. Мы в Одессе все время отвлекаемся. Пройдет красивая женщина -- мы уже и
отвлекаемся. А если кто-то спросит нас, как попасть на Дерибасовскую, мы начинаем так отвлекаться, что забываем, куда шли до этого. Так на чем мы остановились? Ах да, на пляже.
