Корабельные новости

Ку­ойл: мо­ток ве­рев­ки.

Фла­манд­ская бух­та — спи­раль­ный мо­ток ве­рев­ки в один слой. Его вы­кла­ды­ва­ют на па­лу­бе, что­бы при не­об­хо­ди­мо­сти на не­го мож­но бы­ло на­сту­пить.

«КНИ­ГА ЭШ­ЛИ ОБ УЗ­ЛАХ»

Здесь вы най­де­те опи­са­ние не­сколь­ких лет жиз­ни Ку­ой­ла, ро­див­ше­го­ся в Брук­ли­не и вы­рос­ше­го в ат­мо­сфе­ре уны­лых сель­ских го­ро­дов.

Он про­вел свое дет­ст­во в че­ло­ве­че­ском му­ра­вей­ни­ке, му­ча­ясь от ме­тео­риз­ма и су­до­рог. В го­су­дар­ст­вен­ном уни­вер­си­те­те, при­кры­вая ру­кой под­бо­ро­док, он мас­ки­ро­вал свои му­ки улыб­ка­ми и мол­ча­ни­ем. С тру­дом до­жив до два­дца­ти­ле­тия, он к три­дца­ти го­дам нау­чил­ся скры­вать свои чув­ст­ва и ни на что не рас­счи­ты­вать. Он очень мно­го ел, лю­бил сви­ную нож­ку и кар­тош­ку с мас­лом.

В сво­ей жиз­ни он ра­бо­тал оп­то­вым тор­гов­цем ав­то­ма­тов с кон­фе­та­ми, ноч­ным де­жур­ным в ма­га­зин­чи­ке ря­дом с туа­ле­том, третье­раз­ряд­ным ре­пор­те­ром. В воз­рас­те три­дца­ти шес­ти, хо­ло­стой, пре­ис­пол­нен­ный пе­ча­ли и не­раз­де­лен­ной люб­ви, Ку­ойл пе­ре­ехал на Нью­фа­унд­ленд, зем­лю сво­их пред­ков. Он ни­ко­гда рань­ше там не бы­вал и не со­би­рал­ся ту­да ехать.

Там кру­гом бы­ла во­да. Ку­ойл бо­ял­ся во­ды, он не умел пла­вать. Его отец раз за ра­зом рас­це­п­лял его су­до­рож­но сжа­тые паль­цы и бро­сал его в бас­сей­ны, ре­ки и озе­ра, в на­бе­гав­шую вол­ну. Ку­ойл знал, ка­ко­вы на вкус во­до­рос­ли и мор­ской пе­сок.

В этой не­спо­соб­но­сти млад­ше­го сы­на нау­чить­ся пла­вать отец ви­дел ис­точ­ник дру­гих его не­дос­тат­ков, раз­рас­тав­ших­ся во­круг пер­во­ис­точ­ни­ка, как ра­ко­вые клет­ки: не­уме­ние внят­но раз­го­ва­ри­вать, ров­но си­деть и вста­вать по ут­рам, от­сут­ст­вие пра­виль­ной сис­те­мы цен­но­стей, чес­то­лю­бия и ка­ких-ли­бо спо­соб­но­стей. Он во­об­ще не был на что-ли­бо спо­со­бен. Отец вос­при­ни­мал сы­на как соб­ст­вен­ную не­уда­чу.

Ку­ойл хо­дил, не­ук­лю­же шар­кая но­га­ми, на го­ло­ву воз­вы­ша­ясь над свои­ми свер­ст­ни­ка­ми, и об­ла­дал очень мяг­ким ха­рак­те­ром. Он знал об этом. «Эх ты, ду­би­на сто­еро­со­вая», — го­во­рил ему отец. Сам он то­же не был ми­ниа­тюр­ным. А брат Дик, лю­би­мец от­ца, де­лав­ший вид, что его сей­час вы­рвет, вся­кий раз, ко­гда Ку­ойл вхо­дил в ком­на­ту, ши­пел на не­го: «Сви­ная зад­ни­ца, со­п­ли­вая ро­жа, урод, бо­ро­да­воч­ник, ту­пи­ца, бом­ба-во­нюч­ка, жир­дяй». Он бил и пи­нал его до тех пор, по­ка Ку­ойл, всхли­пы­вая, не сво­ра­чи­вал­ся на ли­но­ле­уме, при­крыв го­ло­ву ру­ка­ми. И все­му ви­ной был глав­ный не­дос­та­ток Ку­ой­ла: он вы­гля­дел как-то не­пра­виль­но.