Марина Вольская сидела в гостиной своего роскошного особняка, тупо глядя на потоки ливня за окном, и обдумывала убийство.
Мысль об убийстве почему-то слишком уж долго не приходила ей в голову, но вот теперь Марину озарило, и оказалось — это единственное, что ей остаётся. Ну конечно же, этого подлеца надо просто-напросто убить. И дело с концом.
Подлецом был, разумеется, её муж.
Сделав пять минут назад это открытие и тут же приняв решение, Марина, естественно, взволновалась. И почему она раньше не додумалась? Раз муж сам по себе никак не удосужится заболеть какой-нибудь смертельной болезнью, а несчастные случаи обходят его стороной, значит, надо помочь судьбе. Да, к сожалению, придётся лично заняться. Больше некому.
Другого выхода нет, иначе она лишится всего, а точнее — имущества, накопленного за двадцать лет совместной жизни и в последние годы на редкость интенсивно прибывавшего. Теоретически ей полагается половина, но Марина не сомневалась: уж этот подлец постарается оставить без гроша несчастную стареющую женщину. И будет она коротать остаток жизни в невыносимых условиях. Впрочем, разве такое вообще можно назвать жизнью?
Глядя в окно и не видя льющихся с неба потоков, несчастная жертва мужа-изверга принялась прикидывать варианты избавления от супруга. Возможностей оказалось немало, и они нахально, перебивая одна другую, лезли в голову. Марина попыталась упорядочить идеи, попридержать одни, пропустить вперёд другие, и вскоре перед её мысленным взором замелькали яркие образы. Творческий процесс нарушил какой-то посторонний звук, на корню загубив плоды столь плодотворной умственной деятельности.
— И все это пани намерена ещё немного потушить? — заглядывая в гостиную, поинтересовалась Хелена, так называемая домработница.
— Да! — не задумываясь, мстительно подхватила Марина. — Задушить. Совсем!
— Это я знаю, что совсем. Но, может, прямо сейчас немного потушить на небольшом огне? — настаивала Хелена.
— Чем скорее, тем лучше, — был невразумительный ответ.
Кухарка помедлила в надежде получить более понятные распоряжения, однако хозяйка опять уставилась в окно, бормоча себе под нос вряд ли относящиеся к кулинарии какие-то «четыре минуты», да ещё «газом» и «верёвкой». Поскольку в данном случае четыре минуты были абсурдом, Хелена пожала плечами и скрылась за дверью, бросив через плечо:
— Я все-таки поставлю на самый маленький огонь.
Но Марина даже не заметила Хелену, как не замечала дождя за окном. Перед её глазами стоял лишь он, этот подлец Кароль, муж.
Уже давно она с трудом его выносила, а со вчерашнего дня он стал её смертельным врагом. Именно вчера Кароль произнёс страшное слово «развод».
