Стенли ЭЛЛИН
СМЕРТЬ В СОЧЕЛЬНИК
Когда-то в детстве Борэм-хауз поражал мое воображение. В то время это был еще совершенно новый, блестящий краской дом – гигантское нагромождение причудливых, в викторианском стиле, украшений из металла, дерева и цветного стекла, соединенных с такой беспорядочной расточительностью, что с трудом удавалось охватить все это одним взглядом. Стоя перед домом в этот Сочельник, я, однако, не мог найти и следа того, что так поражало меня в юности. Краска уже давно облупилась, все деревянные, стеклянные и металлические части здания приобрели одинаковый мрачновато-серый оттенок, а окна были так плотно зашторены, что проходящему мимо человеку казалось, будто дом глядит на него дюжиной незрячих глаз.
Когда я резко постучал в дверь своей тростью, мне открыла Силия.
– Вот же звонок, прямо рядом с дверью, – произнесла она. На ней было все то же давно вышедшее из моды и изрядно помятое черное платье, которое она, по-видимому, извлекла из сундука своей матери, и она, как никогда прежде, напоминала старую Катрин в последние годы жизни: костлявая фигура, плотно сжатые губы, бесцветные волосы, стянутые на затылке так, чтобы разгладить все морщинки на лбу. Она была словно стальной капкан, готовый с шумом захлопнуть каждого, кто неосторожно заденет его.
– Я полагал, Силия, что звонок отключен, – сказал я и прошел мимо нее в прихожую. Не оборачиваясь, я чувствовал на себе ее испепеляющий взгляд; затем она резко и недовольно хмыкнула и с силой захлопнула дверь. В то же мгновение мы оказались в густом полумраке, и запах тлена, окруживший меня, перехватил дыхание. Я пошарил рукой в поисках выключателя, но Силия с раздражением произнесла:
– Не надо! Сейчас не время! Я повернулся туда, где неясно белело ее лицо – единственное, что я мог разглядеть, и проговорил:
– Силия, избавьте меня от этого представления.
– В наш дом пришла смерть. Вы же знаете об этом.
– У меня есть на то полное право, – сказал я, – а ваш спектакль меня совсем не впечатляет.
– Она была женой моего родного брата. Я так ее любила.
Я шагнул туда, где она стояла в полумраке, и положил трость ей на плечо.
– Силия, – произнес я, – позвольте мне на правах адвоката вашей семьи дать вам совет. Следствие завершено, вас признали невиновной. Но никто не поверил ни одному вашему слову, когда вы рассказывали о своих глубочайших переживаниях, и никогда не поверит. Запомните это, Силия.
Она так резко отпрянула от меня, что трость чуть было не выпала из моей руки.
– И вы пришли лишь затем, чтобы сказать мне об этом? – спросила она.
