Журбины - Всеволод Анисимович Кочетов

Журбины

Роман «Журбины» хорошо известен советскому читателю. Он посвящен рабочему классу, великому классу творцов. В нем рассказывается о рабочей династии кораблестроителей, о людях, вся жизнь которых связана с любимым делом, с заводом, который стал для них родным. В образах героев романа писатель показывает новый тип советского рабочего человека с его широким кругозором, принципиальностью, высоким чувством ответственности за свое дело.

Читать Журбины (Кочетов) полностью

ГЛАВА ПЕРВАЯ

1

Вечером Первого мая, едва в репродукторах смолк праздничный гул московских пушек, участковый инспектор милиции Егоров услышал ружейную стрельбу.

Егоров бросил только что закуренную папиросу, раздавил ее каблуком и, привычным жестом поправив кобуру, через переулок пошел на звук выстрелов. За распахнутыми окнами в переулке слышались патефоны, гитары, ветер танцев вздувал тюлевые занавески, и от дружного боя каблуков в намытые по-праздничному половицы зыбко вздрагивали стены бревенчатых домиков.

Разрешите поплясать, разрешите топнуть!
Неужели в этом доме полы могут лопнуть?

В другое время участковый, наверное, завернул бы на знакомый голос во дворик Натальи Карповны, весь ископанный под цветочные клумбы; он пошаркал бы уважительно подошвами сапог о пеструю дерюжку, разостланную на крыльце, и дернул бы за деревянную рукоять старинного звонка.

Но выстрелы продолжали греметь… С шага Егоров перешел на грузный бег и вскоре, придерживая свою кобуру, выскочил из переулка на Якорную.

За решетчатым заборчиком дома номер девятнадцать, в густой вечерней тени от старых тополей и сиреней, шумела многолюдная толпа. Ничего подозрительного Егоров тут не увидел: просто к Журбиным собрались друзья и соседи и, благо стояла теплынь, разгулялись на открытом воздухе.

Он уже миновал было заборчик Журбиных, когда над головами собравшихся во дворе сверкнули два быстрых огня и вновь ударил гулкий сдвоенный выстрел.

Егоров распахнул калитку.

— Граждане, граждане! — заговорил он, вмешиваясь в толпу. — Что такое, граждане? В чем дело?

— Еще один Журбак со стапеля сошел, товарищ начальник! — непонятно ответил кто-то из мужчин.

— С какого стапеля? Куда сошел? — Егоров тянул носом острую пороховую гарь.

Навстречу ему протискивался сам Журбин, хозяин дома, Илья Матвеевич, с двустволкой в руках.

— Здорово́, Кузьмич! — окликнул Илья Матвеевич еще издали. — Нарушений никаких у нас нету. Салют нации. Рабочий человек родился. Двадцать один залп!

Он подошел, поставил ружье прикладом на землю, оперся о стволы левой рукой, правой дергал себя за бровь, как бы накручивая седеющую прядь на палец.

— Внука, Кузьмич, принесли мне ребятки в дом. Так-то, брат! Знай наших…

В глазах Ильи Матвеевича, вспыхивая, отражались огни уличных фонарей, на лице даже в сумерках была видна самодовольная улыбка. Он произносил слова вроде «так-то, брат» и «знай наших», потому что радость мешала найти другие, более значительные и веские.

Радость же была большая и неожиданная. Именно неожиданная, и не потому совсем, что случилась она в праздничный день. Когда несколько часов назад Илья Матвеевич шагал через город в колонне своего завода, когда вокруг на разные лады гремели оркестры, он всю дорогу помнил о Дуняшке, которую накануне отвезли в больницу. То услышит Дуняшкину любимую песню, то засмотрится на ребятишек-дошкольников: набились в грузовик и машут флажками, — снова подумает о Дуняшке: как-то она там, молодая мамаша?.. Да и заводские нет-нет спросят о ходе событий большой семейной важности.