Энтони Рейнольдс
Лисандр: Кулак Дорна
Пластины из темного металла, окантованные черно-желтыми шевронами.
Железный Воин.
Снизу вверх сломленный предатель взглянул на своего палача. Массивный желтый бронированный ботинок прижал его к земле посреди разрушений, причиненных осадой.
Губы космодесантника Хаоса раздвинулись в гневе или же от боли, обнажив окровавленные металлические зубы. Тяжелая броня была покрыта трещинами и искрила, пробитая в дюжине мест болтерным огнем, однако его раны не были смертельными. Нет, наземь его сбил удар, смявший нагрудник и раздробивший сросшуюся грудную клетку внутри.
Немногое могло противостоять удару Кулака Дорна, на это не была способна даже силовая броня.
Первый капитан Имперских Кулаков сердито взирал на предателя, черты его лица как будто окаменели, громовой молот был наготове.
Предатель был близок к смерти, однако ни один космический десантник не может умереть легко — кому бы тот ни служил. Когда он заговорил, слова буквально сочились ядом. Кровь и кислотная слюна текла с губ, разъедая поврежденные пластины брони.
— Придя сюда… ты позволил… погибнуть тысячам, — выдохнул он. Затем издал отрывистый смех. — Их кровь… на… твоих… руках.
— У меня не было выбора, — сказал капитан Дарнат Лисандр.
Скаут Имперских Кулаков стоит над трупом.
Это недочеловек. Огрин. Аугментированный для промышленного труда. Эта массивная гора мышц должна была достигать по меньшей мере восьми футов в высоту. Тем не менее, огрин разорван пополам, будто его размеры ничего не значат.
Тело еще не успело остыть. Под ним собралась кровь, и она принадлежит не только трупу.
Его цель совсем рядом.
Он проверяет свой пистолет. Осталось лишь три болта. Этого должно быть достаточно.
Сквозь дождь, кровь и тьму он пришел сюда по следу своего врага. Он последний из своего отделения.
Сейчас он глубоко внутри мануфакториума. Поршни размером с гору поднимаются и опускаются, звенья цепи, огромные, как боевой танк, скрежещут над головой. Обжигающая, лишенная воздуха атмосфера наполнена жирным дымом и вонью от производства. Расплавленный метал светится подобно живой крови самой Хель, пока пятидесятитонные ковши опрокидывают свое содержимое в керамитовые формы. Пар поднимается, шипя как разъяренные змеи, когда чаны погружаются в воду.
Рабочие стоят неподалеку. Надзиратель — в нескольких шагах от общей массы. Человек, неаугментированный. Ее суровое лицо покрыто пятнами масла и следами ожогов.
— Я знаю, куда он направился, — произносит она.
Скаут берет кувалду, предназначенную для вбивания тяжелых штифтов мульды. Поднимает ее, чтобы оценить вес. Достаточно тяжелая.