Отчего люди не летают, как птицы? Странный вопрос: у них нет крыльев. И потом, если бы они имелись у человека, то страшно бы мешали тому ползать. Ну скажите, возможно ли, имея за плечами два чудесных приспособления для перемещения в воздухе, делать пакости, обманывать, пресмыкаться перед вышестоящими и обижать тех, кто стоит ниже нас? Существо, умеющее парить, – это ангел…
– Эй, Вилка, – раздраженно спросила Лера, – ты меня не слушаешь?
– Что ты! – я изобразила крайнее внимание. – Как можно! Очень внимательно слежу за всеми твоими мыслями. Только секунду назад ты заявила: «Кто еще, кроме любимой свекрови, способен довести человека до полной отключки сознания!»
– Ну и твое мнение по этому вопросу?
– У меня его нет, – спокойно ответила я, – как нет и свекрови. Олег достался мне сиротой, причем круглым. Впрочем, точно не знаю. О матери он сообщил, что она умерла достаточно давно, а об отце промолчал. Сказал, будто его воспитывал отчим, я поняла, что его тоже нет в живых. Там была какая-то неприятность в семье. То ли его родители разошлись, то ли разъехались, не оформляя ничего по закону… Одним словом, и свекор, и свекровь у меня отсутствуют.
Лерка взвизгнула:
– Нет, ты и не представляешь, как тебе повезло. А у меня полный боекомплект, даже чересчур полный: папенька, маменька и даже бабушка у Витьки живы, здоровы и веселы. Прикинь, что вчера произошло…
Я уставилась на Леру, наклеила на лицо самую приветливую улыбку и принялась кивать, изображая полнейшее внимание. Этому трюку я обучилась в семь лет. Моя мачеха, Раиса, когда напивалась, а случался запой, как по расписанию, два раза в месяц, второго и пятнадцатого числа, то есть когда выдавали получку, начинала бешено орать, тыча в меня пальцем: «Убью на фиг, ты почему не в школе, сволочь!» Сначала я пыталась объяснить разъяренной бабе, что часы давно пробили двадцать один час и телевизор демонстрирует программу «Время».
Но Раиса продолжала бушевать. Длился скандал, как правило, минут тридцать, потом мачеха рушилась в кровать и начинала оглушительно храпеть. Утром, страдая от головной боли, она притягивала меня к себе, прижимала к большой, мягкой груди и бормотала:
– Ну не сердись, кричу, значит, люблю, воспитываю. Иди-ка, глянь в сумку, я купила тебе с получки пряничков.
Очень скоро я сообразила, что спорить с Раисой в тот момент, когда она орет, бесполезно. Надо просто молчать, чтобы не злить бабу. Сначала просто кивала в такт ее воплям, но потом внезапно поняла, что научилась не слышать крики, изображая на лице полнейшее внимание. Это умение пригодилось в школе, когда во втором классе мне досталась новая училка, Валентина Никитична, визжащая так, что у детей кровь сворачивалась в жилах.
