Боевой клич

…И мы вновь накатились на ворота соперника – мощные и гибкие "Кошки Портленда". Комбайн, прочертив на льду замысловатый узор, врезался в их опорного защитника, а я подхватил шайбу и понесся на вратаря. Конечно, меня тут же принялись цеплять клюшками, но Бёрквист наказал обидчиков, и я вогнал шайбу под перекладину. Раздался наш дружный боевой клич.

Однако мы все еще проигрывали. Эти придурки в начале встречи умудрились вогнать нам несколько безответных шайб в ворота, и только потом мы очухались. Стив Сибрэ по прозвищу Комбайн развернул свои могучие плечи, и на его счету уже двое, которых унесли со льда на носилках. Наши потери – один, вынесенный на носилках и еще один, играющий с перебинтованной головой.

Так вот, Алка, можешь быть спокойна: мы взялись за этих придурков всерьез, я вогнал шайбу под перекладину, и теперь меня наверняка не отправят в юниорскую лигу. Мы здорово сыгрались вместе: я, Комбайн и Бёрквист, и у тренера Швайнфурта просто не поднимется рука. А если и поднимется, хозяин команды Дэйв Пичман мигом наведет порядок.

Все знают, что Швайнфурт поставил на Липолайнена. Этот финн, конечно, парень не промах, и хук слева у него – будь здоров, вот только шайба его невзлюбила: все время норовит соскользнуть с клюшки. Выкатится Липолайнен на ударную позицию, щелк по шайбе, а она, оказывается, совсем не там, где он думал. С начала сезона он умудрился забить девять шайб коньками, три – головой, и только одну так, как это предусмотрено правилами.

И Пичманн, конечно, сделал необходимые выводы. Заявился бледный Швайнфурт и сказал, что сегодня играет Рыльников. То есть, я. Поэтому, Алка, можешь быть спокойна. Можешь даже идти подмыться, поскольку никуда теперь от меня не денешься. И на Помочилина из "Скалозубов Денвера" больше не рассчитывай, поскольку в последней встрече ему сломали ключицу, пять ребер и правое бедро. А бедро – это надолго. Мы ведь как договаривались? Кто больше в этом сезоне заколотит баксов, за того и выйдешь. С Помочилиным в этом сезоне уже все ясно, команда скалит зубы без него. И, значит, ты – моя добыча…

Комбайна удалили с поля, и эти придурки насели на нас, словно полчища персов на Фермопилы. Наш вратарь Реланди извивался в воротах, словно удав, и придурки совсем уж обнаглели, но тут в отрыв ушел Бёрквист. Конечно, придурки хотели его достать, но Комбайн перегнулся через борт и огрел самого шустрого кулаком по каске. Так что пыл их сразу охладел. А Бёрквист – щелк! – и шайба в воротах.

Комбайн издал боевой клич, и мы подхватили.

…А поначалу был еще поэт Слуцкий. Не тот, известный, а однофамилец. Это еще до Помочилина. Я говорю: "Алка, у тебя же на руках мать и две маленькие сестрички. Ты что, хочешь с голоду сдохнуть?" А она: "Лучше с голоду сдохнуть, чем выйти за такого, как ты." А я: "Не жалеешь себя – подумай о родственниках. Что ты делаешь?" А она: "Тебе этого все равно не понять". А я: "Никто не зашибает больше монеты, чем хоккейные рэйнжеры."