У меня прекрасная работа. Самая лучшая в мире, тут меня никто не переубедит. Впрочем, никто и не будет спорить…
Мы сидели на склоне холма. Жаркое июньское солнце гладило нас своими ласковыми лучами, ветерок нес целое море запахов. Мятлик пах легко и едва уловимо, полынь взрывалась горькой, звенящей нотой, ромашки разливали в воздухе сладкий, спокойный аромат.
— Как это чудесно, Рич… — еле слышно сказала девушка. Она запрокинула голову, подставляя лицо солнцу. На бледной, бескровной коже впервые за весь день появился робкий румянец.
— Что чудесного-то, — грубовато ответил я. Всегда, когда приходится разговаривать с такими красивыми девушками, пусть даже и горожанками, я начинаю хамить. Это от смущения, наверное. У нас тут девчонок мало, я за свои двадцать лет видел не больше десятка.
— Как что?! — искренне удивилась она. — Этот воздух… такой сладкий и чистый. Я, наверное, могла бы питаться только этим воздухом…
— Насчет питания, это вы зря, — немного обиделся я. — Сейчас придем домой, мама закатит для вас настоящий пир. Братишка наловил рыбы, будет уха. Па вчера подстрелил оленя…
— Оленя? Это тот забавный зверек, что прыгает по деревьям?
— Это белка! — захохотал я. — Олень — это совсем другое!
Девушка смутилась. Мне даже стало немного стыдно своего смеха. Конечно, откуда она знает, что такое олень…
— Знаешь, Рич, — словно отвечая на мои мысли, проговорила девушка. — У нас, в Городе, кроме крыс, ничего живого не осталось. Да еще люди, пожалуй. Мы еще выносливее…
Она замолчала. Я знал, какие картины проносятся сейчас в ее памяти. Мрачный, затянутый смогом Город. Прохожие в респираторах, одиноко бредущие по покрытому грязью тротуару. Автомобильные колонны, стелющие сизый вонючий дым. Едкий дождик, накрапывающий с неба. Покрытые корками окислов стекла в окнах. Уродливые детишки, играющие во дворах, — без всяких респираторов, они уже приспособились к такому миру…
— Я и не знала, что еще сохранились такие чудесные места, как здесь. Леса, горы…
— Тс-с-с! — я привстал, скидывая с плеча карабин. Из леса вышел олень — прекрасный, огромный олень, с хищно раскрытой пастью, вздыбленной черной шерстью, нервно стегающим по спине хвостом. Я поймал его в прорезь прицела…
Маленькая, уютная студия телецентра казалась нереальной после сказочного лесного мира. Техники торопливо снимали с меня датчики, сматывали толстые жгуты проводов. Подошел режиссер, молча развел руками.
— Ну, Ричард. Ну, малыш. Такого фильма ты еще не придумывал!
— Плохо? — испуганно переспросил я. У меня не были заплачены счета за кислород, за бытовую и питьевую воду. Если режиссер не примет мыслефильм…
