Независимо от того, к чему люди стремятся, независимо от того, как много они знают, независимо от того, какой рай или ад они себе создали, невозможно избавиться от мысли, что технический прогресс намного превосходит их способность к самосознанию.
Само собой, на планете Аквила-Мажор не было ни взаимопонимания, ни общности умов, только уничтожение одного разума другим, о чем свидетельствовало и огромных размеров изваяние, сработанное из прочнейшей арморезины. Масса копий этого замечательного произведения искусства было разбросано его создателями во множестве планетных систем. Кое-кто даже считал, что их слишком много, но по мнению тех, кто во веки веков установил изваяние на непокорной планете Аквила-Мажор, их было недостаточно.
Изваяние символизировало победу некромангеров и высотой достигало полкилометра. Широко открыв рот, оно взирало на разрушенный мир у своего пьедестала. То ли оплакивало мертвых, то ли зашлось в победном крике — это зависело от того, кто смотрел на изваяние — выживший в дымящихся руинах житель планеты или член обитающей в космических просторах поразительного сообщества, приверженцев культа некроизма.
После тщательной подготовки некромангеры внезапно обрушивались на цивилизованные миры и буквально сминали обитателей планет своей жестокостью, безжалостностью и какой-то безумной целеустремленностью. Аквила-Мажор была далеко не первой их жертвой и вряд ли последней. Пока имелись планеты, нуждающиеся в освобождении, пока во вселенной существовали люди, не ведающие о своей истинной судьбе, некромангеры не собирались оставлять свое жуткое дело.
В отличие от заполнившего галактику человечества, некромангеры знали куда более высокую цель, чем элементарную жажду жизни. Они истово верили в нее, и добивались ее захватывающе целенаправленно и искусно. Чаще всего в их действиях не было ни злобы, ни жестокости, ни садизма. Как все подлинно верующие во все времена, они уничтожали ради всеобщего блага. Их труд по уничтожению — и они достоверно это знали — шел только во благо погибшим. В их великом деянии была определенная двусмысленность: ведь именно мертвые продолжали, как они считали, свое триумфальное шествие в светлое будущее, тогда как они, его творцы, продолжали жить ради свершения великого дела.
Лорд-маршалу все это было прекрасно известно. Даже во время отдыха и раздумий о времени, когда он и сам отойдет в мир иной, он не переставал размышлять о том, как бы отправить к вечному блаженству как можно больше не ведающих истины созданий. За несколько последних дней многим здесь, на Аквиле-Мажор, это удалось. Очень многим.
