Долг чести

Ах вы, мои девчонки! Вот потеха будет, когда вы заполучите собственного мужчину, чтобы всласть его помучить!

Почтенная Нора из Лох-Ломонда одним холодным вечером своим трем крошкам-внучкам

— Так ты проиграл все? — На последнем слове голос Софии Макфарлин задрожал.

Роберт Макфарлин, известный приятелям-игрокам — да и дочери — под прозвищем Рыжий, поморщился:

— Да, девочка. Проиграл все.

София, побледневшая как смерть, рухнула в кресло.

— Даже… Даже дом?

У Рыжего стоял ком в горле. Он всегда считал, что плохие новости лучше вываливать разом. Но сейчас, глядя на дрожащую нижнюю губу дочери, не решался последовать собственной рекомендации.

Ее круглые светло-голубые глаза с густыми ресницами заблестели от слез.

— Как же так? Ты ведь собирался в Эдинбург продать мамины бриллианты, чтобы починить крышу… Как же ты мог ввязаться в игру?

— Я сделал остановку в Стирлинге, хотя сейчас, Богом клянусь, лучше бы мне бежать оттуда прочь. По дороге я услышал, что там будут скачки, побегут лучшие в Англии лошадки! Я только хотел посмотреть. Но там оказался Эндрю Макгрегор, ну и…

София надула губки:

— Вечно из-за этого Макгрегора неприятности.

— Тише. Это я свалял дурака. Никого не надо винить, девочка. Я всего лишь хотел тебе помочь…

— Помочь? Проиграв мой любимый дом?

— Но я же не хотел! Просто подумал — выиграю разок и смогу заплатить за починку крыши. И продавать бриллиантовый гарнитур твоей мамы не придется! Я с самого начала противился его продаже.

Девушка сжала кулаки.

— Да плевать я хотела на бриллианты! Говорила же — мне бы только крышу залатать!

Он сжал зубы.

— Беатрис хотела, чтобы ты надела бриллианты на свою свадьбу, как надевала их она, выходя за меня.

Глаза Софии сверкнули.

— Прохудись крыша при ней — и мама первая бы сказала: продать гарнитур.

Рыжий с неохотой признал — София права. Беатрис представляла собой воплощение здравого смысла, если, конечно, судьба не бросала ей вызов. Она выросла в одном из богатейших имений Шотландии, окруженная толпой слуг, у которых не было иного дела, кроме как испортить девочку до мозга костей, да и думать вместо нее.

Но не вышло. Беатрис не из тех, кто позволял другим делать то, с чем она сама прекрасно могла справиться. Сильная духом, независимая — ее отец немало сокрушался по поводу некоторых черт характера дочери.

Стоило ей предпринять очередную попытку действовать по собственному усмотрению, как отец железной хваткой душил свободолюбивые порывы. Так и воевали отец с дочерью, пока Беатрис не достигла нежного семнадцатилетнего возраста. Отринув семейные узы, девушка сбежала с забредшим в их края искателем приключений по имени Роберт Макфарлин.