По пятницам мы с Ширли - это моя жена - всегда ужинаем у моей мамы в Бронксе. В пятницу мне удобнее всего, поскольку в субботу я выходной (я служу в полиции, в отделе расследования убийств). Но восемнадцатого декабря мы являемся непременно, даже если это и не пятница, потому что восемнадцатое декабря - мамин день рождения.
В этот день нарушается и другая градация: мама ничего не делает по хозяйству. Ужин готовит Ширля, я мою посуду, а мама сидит в своем любимом кресле и отдыхает.
В последний раз мама была особенно довольна, потому что я привел с собой инспектора Милнера. Он мой начальник и при этом самый подходяший из всех холостяков нашего отдела. Это невысокий грузный человек лет пятидесяти, седоватый, с крепким, квадратным подбородком и странным нежно-меланхоличным взглядом, который делает его неотразимым для стареющих женщин.
Мама ему страшно обрадовалась. Она похлопала его по спине и выдала все свои самые безобидные шуточки насчет полицейских. Потом во время ужина мама вдруг посмотрела на него лукаво и проницательно и спрашивает:
- Что же вы не доедаете цыплячью ножку? Вы чем-то озабочены, инспектор?
Инспектор Милнер через силу улыбнулся.
- Вы, как всегда, заглядываете прямо в душу,- сказал он.
- У нас сейчас новое дело, мама,- сказал я.- Очень неприятное.
- Неразгаданное преступление? - мама встрепенулась.
К моим делам она проявляет сильнейший интерес, сравниться с которым может только ее поразительная способность распутывать их намного раньше меня.
- Да нечего там разгадывать,- сказал я. - Произошло убийство, мы знаем, кто убийца, и, по всей вероятности, арестуем его в ближайшие дни.
Инспектор Милнер протяжно и печально вздохнул.
- Ну, давай, давай,- ободряюще сказала мама.- Расскажи мне все, облегчи душу!
Я вздохнул, уселся поудобнее и начал:
- Ну, во-первых, надо рассказать тебе об этом профессоре, то есть бывшем профессоре. Фамилия его Патнэм. Сейчас ему лет пятьдесят, он живет с дочерью Джоан в маленькой трехкомнатной квартирке в доме без лифта возле Вашингтон-сквер. Десять лет назад Патнэм читал английскую литературу в одном из лучших колледжей. Говорят, это был блестящий ученый. Потом у него умерла жена и он совершенно опустился. Часами сидел в своей комнате и смотрел в потолок. Опаздывал на лекции, а там и совсем перестал приходить. Декан несколько раз предупреждал его, но, учитывая его прекрасную репутацию и семейную трагедию, на все это смотрел сквозь пальцы. Наконец, спустя два года, в колледже решили, что дальше так продолжаться не может, и декан объявил ему, что он уволен.