Наталья ИГНАТОВА
Лонгви
Он сам втянул свою империю в эту войну.
Попросили.
"Ты не политик, де Фокс".
Кто бы спорил? Он никогда и не претендовал. И не озадачивался размышлениями "выгодно - невыгодно", если шла речь о помощи тому, кого считал другом.
Христианство встало на краю пропасти. Раскол. Двоепапство. Вот-вот вспыхнет война внутри церкви и, как следствие, внутри государств. Христианскому миру необходим был внешний враг. Ладно. Он стал этим врагом.
Империя отдавала свои земли почти без боя. Войска отступали. Отступали. Отступали. Оставляли города. Аш Геррс - величайшее из государств мира рушилось на глазах, теряя то, что создавалось веками.
Христиане перли вперед, не сомневаясь ни в чем, не замечая легкости, с какой давались им победы. Объединенные ненавистью, они забывали старые распри. А империя не могла воевать. Просто не могла. Потому что нападали те, кто бессчетное количество лет был другом, союзником, сателлитом.
Империя отступала.
- Земли на Восточном материке потеряны. - Торанго обвел взглядом Владетельных Конунгов, что собрались в зале Совета. Первые люди государства отводили глаза, избегая встречаться взглядом с правителем. Если бы в их власти было что-то изменить, они несомненно сделали бы это. Но Слово Торанго - закон для подданных. И Владетельные Конунги не могли предотвратить войну. Точно так же, как не мог сделать этого их Император. По той же самой причине: есть вещи более важные, чем сила и власть.
Земли на Восточном материке потеряны. Что будет дальше?
- Дальше Люди не пойдут. По крайней мере, сейчас. Победа далась им легко, но продолжать войну они пока не могут.
- А когда смогут?
- Сменится поколение. Родятся Люди, с которыми нас не связывают никакие обязательства.
- Вы уверены, что они не продолжат войну, Торанго?
- Уверен.
Остановить экспансию - это был минимум, гарантированный тем, ради кого началась бойня.
- Значит будем ждать.
Ждать.
Конунги разошлись. Земли большинства из них были на другом материке. И если обещал Торанго, что война вот-вот закончится, следовательно их владениям ничего не грозило.
Торанго остался один.
Он сидел в глубоком кресле, задумчиво курил побитую трубку. Скользил взглядом по вычурной мозаике пола. Красивая была мозаика. Разные породы камня, мастерски сведенные в единый узор. Любоваться на это диво можно было часами, находя все новые и новые детали, не уставая, ни о чем не задумываясь.
Жаль, что не всегда можно было перестать думать.
Мозаика. И улицы Лонгви, города-сказки, вымощены были цветным мрамором. Узорная мостовая.
