1
Высокая стройная блондинка в белом летнем платье, шедшая впереди Кена Холленда, поймала его взгляд. Он изучал её, наблюдая за ласковыми линиями тела, обозначающимися при ходьбе. Кен быстро отвёл глаза. Он не смотрел на женщину такими глазами с тех пор, как встретил Энн.
Что со мной происходит, спрашивал он себя. Я становлюсь похожим на Паркера.
Он снова взглянул на блондинку. Вечер, проведённый с ней, подумал он, это было бы потрясающе.
Чего не видит глаз, всегда говорил Паркер, о том не болит сердце. Так оно и есть. Энн никогда бы не узнала. В конце концов все женатые мужчины это делают. Почему бы и ему не попробовать?
Но когда девушка перешла дорогу и затерялась в толпе, он с усилием вернулся в мыслях к письму от Мин, полученному утром.
Прошло уже пять недель, как она уехала, и теперь писала, чтобы сообщить, что её матери не стало лучше и что она еще не знает, когда вернётся.
Почему её мать живёт чёрт знает где и ведёт себя так вызывающе независимо, спрашивал себя Кен, быстро шагая по направлению к банку. Нельзя позволять жить одиноко тем, кому за семьдесят. Когда они болеют, их многострадальные дочери должны бросать всё и присматривать за ними, а ещё более многострадальные мужья их дочерей должны сами заботиться о себе.
Пять недель — слишком долгий срок, и Кену уже надоело заботиться о себе, но хуже всего, конечно, то, что Энн не было рядом.
Он сбежал по ступеням, ведущим в служебный гардероб, и увидел там Паркера, который приводил в порядок свой галстук, глядя в зеркало, висевшее над умывальником.
— Привет, — сказал Паркер, усмехаясь. — Как себя чувствует холостяк? Когда приезжает Энн?
— Мне бы самому хотелось это знать, — сказал Кен, намыливая руки. — Старушка ещё не очухалась, и Энн не знает, когда освободится.
Паркер вздохнул.
— Мне бы очень хотелось, чтобы моя жена исчезла на месяц. Уже четырнадцать лет, как закончилась моя спокойная жизнь. — Он внимательно исследовал отражённый в зеркале подбородок. — Ты чертовски счастливый парень, но не похоже, чтобы ты это понимал. Почему ты не устроил себе праздник — не могу понять, Не знаю, кто-то из нас ни черта в этой жизни не смыслит.
— Заткнись! — огрызнулся Кен. Ему надоели постоянные насмешки Паркера. С тех пор, как уехала Энн, Паркер не переставал подбивать его пуститься во все тяжкие. Дня не проходило, чтобы Паркер не изводил его.
Паркер был склонным к полноте, лысеющим сорокапятилетним мужчиной. Он постоянно воскрешал в памяти прошлое, вспоминая каким он был повесой и как все женщины находили его неотразимым, и всё ещё находят его таковым, коли на то пошло.
