Размышления с Евангелием в руках

Сегодня, когда говоришь с людьми, которые признают, что в Бога не верят, но при этом признаются, что верить хотели бы, практически всегда сталкиваешься с тем, что свое неверие они объясняют тем, что мало знают или вообще ничего не знают о Боге, о Евангелии, о Церкви, но, главное, о ее обрядах. Нельзя не обратить внимания на то, что эти люди видят в вере, относясь к ней весьма почтительно, какое-то особое знание, для них закрытое. Они всегда подчеркивают, что не учились в воскресной школе, что их не учили думать о Боге, и говорят, что именно поэтому им трудно верить. Как далекие от Церкви люди, так и те, кто себя к ней относят или, не относя себя к Церкви, все же считают себя православными, путают веру и убеждения, веру и богословские, философские и даже политические взгляды, веру и мораль. В результате знание Бога подменяется знанием о Боге. И вот уже сторонник «русской идеи», самодержавия или просто русского образа жизни, ностальгически вспоминающий о том, как «в старину живали деды», ценитель церковных древностей, иконы или пения или вообще культуры нашего прошлого начинает думать, что он православный христианин. Так рождается христианство ума или православие идеи, иными словами, православная не вера, а идеология. А кое-кто, просто думая, что нельзя быть русским и не быть при этом православным, только относят себя к православию и даже не могут объяснить, в чем их православие заключается. Это уже даже не православие идеи, это что-то, напоминающее запись о религиозной принадлежности в паспорте и не более.

При этом мы как-то забываем, что христианство начинается с коленопреклонения. «Войди в комнату свою и, затворив дверь, — говорит нам Спаситель в Нагорной проповеди, — обратись с молитвой к Отцу твоему, который втайне» (Мф 6:6). Действительно, именно с этого нелогичного, ничем не объяснимого желания обратиться к Богу, заговорить с Ним, с потребности видеть в Боге не «Его», о котором можно рассуждать, а «Тебя», с которым можно говорить, с потребности в личной встрече с Иисусом начинается наша вера. Не разделять взгляды других православных христиан, а иметь глубоко личную потребность в богообщении — вот что такое быть христианином. Потребность молиться, запереться в пустой комнате, встать на колени и т. д. — именно потребность, но никак не долг и не обязанность.

Несколько лет назад, когда детская Библия еще не продавалась свободно, один сотрудник Академии наук, будучи по какому-то делу, связанному с поездкой за границу, в Патриархии, купил там ее для своего сына. Купил, ибо считал, что ребенок должен знать гомеровские поэмы, Махабхарату и Рамаяну, песнь о Нибелунгах и т. д. и в том числе Библию. Купил, отдал шестилетнему своему сыну и забыл об этом.