Революция и философия

Революция делает свое революционное, философия — свое философское дело.

В чем сущность того и другого? Какова их связь? И откуда, зачем самый вопрос об этой связи? Казалось бы, отношение ясно: революция — суровым борцам, философия — кротким мыслителям; не к чему искать общего, не к чему затемнять простые вещи насильственными сближениями.

В действительности связь существует, серьезная и глубокая. И это не только связь исторического развития, в силу которого те или иные группы и классы ведут революционную борьбу под знаменем той или иной философии, а философские идеи реформируются под давлением революционной борьбы; это не только связь классовой борьбы и классовой идеологии. Нет, тут существует еще иное отношение — связь основного содержания, основного смысла философской и революционной работы.

Революция рождается из противоречий общественной жизни. Основа и сущность этих противоречий сводится к несоответствию между трудовым содержанием общественной жизни и рамками, в которых оно заключено, — между развитием «производительных сил» общества и его «идеологическими формами».

Для Великой Российской революции противоречие это заключается в громадном росте общественного разделения труда и развития машинного производства с одной стороны, в упорной неподвижности полу-феодального государственного и юридического строя — с другой.

Развивающееся общественное разделение труда требует громадной гибкости, громадной подвижности в трудовых отношениях людей, — и еще в большей степени требует того же машинное производство с его непрерывно изменяющейся техникой. Этому развитию со стихийной грубостью и механичностью противодействуют окаменелые формы бюрократического строя, на каждом шагу опутывая жизнь людей своей стеснительной опекою.

Рост крупной промышленности означает необходимость обширного и постоянно расширяющегося рынка, т. е. в такой по преимуществу земледельческой стране, как Россия, — необходимость зажиточного, хозяйственного крестьянства. Старый, полуфеодальный класс помещиков и порожденное им господствующее в государственной жизни чиновничество паразитически истощают крестьянство и весь народ, в корне подрывая внутренний рынок. Машина нуждается в сознательном работнике, способном с полным пониманием управлять ее сложно-комбинированными движениями. Такой работник — лживое противоречие в политической системе, построенной на бессознательности обывателей. Но машинное производство, несмотря ни на что, создает такого работника; и пролетариат, объединенный фабрикой и городом, революционизированный буржуазной эксплуатацией и государственным гнетом, становится могучей организующей силой, способной придать единство и последовательность борьбе общества против невыносимых для него противоречий.