Предсказание мольфара
Девушка робко постучала в невысокую, но массивную дверь из грубо отесанных некрашеных досок, потемневших от времени, с выкованными вручную, местами побитыми ржавчиной петлями. Выждала паузу, но ответа так и не последовало. Она уже подняла руку, чтобы стукнуть повторно, посильнее, но передумала и осторожно потянула дверь. Та совершенно неожиданно легко и без скрипа приоткрылась. Из комнаты раздался глуховатый, по-старчески дребезжащий голос:
- Заходи, милая, заходи смелей, раз уж пришла. Не останавливайся подле порога — знак это плохой…
Посетительница робко переступила высокий порог и очутилась в обычной, на первый взгляд, комнате типичного деревенского дома. Однако единственное окно было завешено темной плотной тканью, а неровный колеблющийся свет источали небольшая лампадка, висевшая в углу под иконами, среди которых были, похоже, и весьма старые, и совершенно неожиданный здесь, абсолютно чужеродный бронзовый подсвечник с пятью свечами.
Девушка быстро, несколько суетливо перекрестилась на иконы. «Вологодская школа, семнадцатый век, — автоматически отметила она, и тут же сама себя одернула. — Не о том думаешь, дуреха!».
В комнате за простым, добротно сколоченным столом сидел седой старик с густыми кустистыми и удивительно черными бровями, совершенно не соответствующими внешнему облику. Сухонькой рукой он прикрывал глаза, словно даже неяркий, мерцающий огонь свечей слепил его.
- Проходи, проходи, — повторил старец, не отнимая руки от лица. — Присаживайся, успокойся, отдышись. Если хочешь, воды попей. Вон в ведерке…
И действительно, в висках девушки стучали маленькие звенящие молоточки, во рту неприятная сухость, которая, казалось, намертво связала язык и губы. Но подойти к ведру и зачерпнуть воды стоявшей тут же мятой алюминиевой кружкой она не осмелилась.
Старик заметно усмехнулся ее замешательству, намеренно выдержал долгую паузу, давая гостье осмотреться, а затем таким же сухим, как и он сам, голосом начал говорить, по-прежнему не опуская руки:
- О матушке своей не переживай, все с ней будет в порядке, одужает она скоро и проживет еще много-много лет. Даже внуков твоих еще понянчит…
Он продолжал говорить, его голос звучал то ровно и почти звучно, то, подобно листьям на ветру, шелестел еле слышно. Мольфар рассказал не только о матери, здоровье которой действительно внушало девушке опасения. Поведал он и о будущем самой гостьи, предсказав ей и благополучного мужа, и успешных детей.
Внезапно старик резко опустил руку и посмотрел на девушку бледными, словно выцветшими с возрастом глазами. Однако взгляд был острый, из тех, которые в классических романах называют пронизывающими. Пауза затянулась, затем мольфар снова прикрыл рукой глаза и прежним, будто смертельно уставшим, голосом начал говорить:
