Желтый платок

— Не хочу приказывать тебе, мальчуган, — сказал Чарли, — но я против того, чтобы ты принимал участие в этом последнем набеге. Ты вышел невредимым из всех тяжелых дел с грубыми парнями, и для нас будет стыдно, если с тобой что-нибудь случится под конец.

— Но как же мне не участвовать в последнем набеге? — возразил я с молодым задором. — Какой-нибудь из набегов должен же быть последним, ты сам знаешь!

Чарли скрестил ноги, откинулся назад и стал обдумывать этот вопрос.

— Так, верно. Но почему бы нам не назвать концом арест Деметриоса Контоса? Ты вышел из этого приключения целым, здоровым и веселым, хотя и промок изрядно, и… и… — Его голос оборвался, и он замолчал на несколько секунд. — И я никогда не простил бы себе, если бы с тобой что-нибудь случилось.

Я посмеялся над страхом Чарли, но его тревога за меня растрогала меня, и я согласился считать, что последний набег уже сделан. Мы провели вместе два года, и теперь я уходил со службы в рыбачьем патруле, чтобы закончить свое образование. Я скопил из своего заработка достаточную сумму, чтобы пробыть три года в высшей школе, и так как я мог поступить в школу только через несколько месяцев, я собирался основательно подготовиться к вступительным экзаменам.

Мои пожитки были аккуратно уложены в морской сундук, и я хотел уже купить билет и отправиться по железной дороге в Окленд, когда в Бенишию явился Нейл Партингтон. «Северный олень» должен был немедленно идти по патрульному делу в Нижнюю бухту, и Нейл заявил, что намерен затем отправиться прямо в Окленд. В Окленде жила семья Нейла, где я должен был поселиться на время учения в высшей школе; поэтому он решил, что мне лучше всего поставить свой сундук на борт «Северного оленя» и поехать вместе с ним.

Сундук был перенесен, и часа в два-три пополудни мы подняли большой парус «Северного оленя» и отчалили. Стояла отвратительная осенняя погода. Ветер, дувший с моря все лето, теперь затих, и его заменили капризные береговые ветры. Небо хмурилось, и мы были не в силах определить, сколько времени займет переход. Мы отчалили при самом начале отлива. Когда «Северный олень» вошел в Каркинезский пролив, я бросил последний взгляд на Бенишию и на бухту Тернерской верфи, где мы вели осаду «Ланкаширской королевы» и поймали Большого Алека, Короля греков. У устья пролива я оглянулся на то место, где я тонул и где, несомненно, утонул бы, если бы доброта в натуре Деметриоса Контоса не победила.

Густая стена тумана двигалась по заливу Сан-Пабло нам навстречу, и через несколько минут «Северный олень» пробирался ощупью среди серой сетки из мелких капель. Чарли, сидевший на руле, казалось, был одарен особым инстинктом к такого рода работе. Он сам сознавался, что не знает, как это ему удается, он как-то учитывал силу ветра, течение, расстояние, время, дрейф; можно было только удивляться ему.