Девушка для победителя

Интересно, что чувствует человек, осужденный на пожизненное заключение? Наверное, ничего приятного. Глядя на медленно закрывающуюся дверь тюремной камеры, Йен мысленно прощался со свободой и солнечным светом. Замок злорадно щелкнул, оставляя несчастного узника наедине с воспоминаниями о запахах летнего луга и прекрасных глазах Сандры.

Впрочем, на одиночество он как раз пожаловаться и не мог. В маленькой камере ютились человек шесть, так же как и Йен, ожидающие решения суда. Парень обвел взглядом помещение, выискивая, где бы сесть. На одной скамье вальяжно развалился какой-то тип, однако его угрожающий вид отпугнул бы и более храброго человека, чем он. Напротив впритирку сидели четверо помятых жизнью личностей, которые слились в единую серую массу, и вклиниться между ними мог бы только пожарный шланг.

Но у дальней стены Йен увидел маленькую приступку и на ней двух ребят примерно своего возраста, нахохлившихся, словно петушки на жердочке. Они тоже заметили собрата по несчастью, переглянулись и чуть подвинулись, приглашая его в свой «курятник».

— Нейл Конахью, — представился один из парней, протягивая ладонь. У него были огненно-рыжие волосы, сильный ирландский акцент и такое же сильное рукопожатие. — Бродяжничество. И католическое вероисповедание.

— Уинстон Догерти, — произнес второй, криво усмехнувшись тонким аристократическим ртом. — Драка в общественном месте.

— Йен Филипп Кейси. Кража. — Он уселся справа от огромного ирландца и прислонился спиной к холодной стене.

— Двигайся ближе, — пробасил Нейл, толкая новоприбывшего в бок. — Здесь по ночам жуткая холодина.

Так они и заснули, прижавшись друг к другу, словно родные братья.

Судили их также в один день, и приговор для всех троих звучал одинаково: полгода тюремного заключения или год исправительных работ в рыбацкой деревушке на одном из Шетлендских островов. Все трое выбрали исправительные работы.

Как сказал вечный бродяга Нейл: «Лучше год торчать на берегу Норвежского моря, чем хотя бы день провести в этой вонючей дыре» — он имел в виду государственную тюрьму. И Йен согласился с новым приятелем. Конечно, он опасался, как бы их не направили к какому-нибудь местному тирану или еще хуже маньяку, который использует малолетних преступников как бесплатных рабов, но в камере ему не нравилось так сильно, что он готов был рискнуть.

При оглашении приговора судья обронил что-то насчет «возвращения к корням» и «осознания настоящих жизненных ценностей». Хотелось надеяться, что эти сладкие песни не пустой звук. Но, если честно, Йен не очень-то верил словам судьи, в глубине души считая их фразами из дешевых мелодрам. Легко говорить про «добродетель честного труда», когда у тебя есть черепичная крыша над головой, холодная телятина на столе и солидный счет в банке.