Однажды утром на просторном дворе одного из домов по улице Гастелло появился человек с блестящей кожаной папкой в руке. Если бы мальчишки, игравшие возле турника в жоску, обратили на него внимание, они бы сразу поняли, что незнакомец никогда раньше здесь не бывал. Ну кому не ясно — раз человек то и дело оглядывается по сторонам, значит, это место для него неизвестное и, наверное, он кого-то разыскивает.
Но увлеченные игрой мальчишки ничего вокруг не замечали. Пооткрыв рты, они с восторгом взирали на голенастого, черноглазого парнишку — тот ловко подбрасывал согнутой ногой мохнатую тряпицу с завязанным в ней песком и хрипло выкрикивал: «Пятьдесят семь! Пятьдесят восемь!..» Где уж тут хлопцам что-то замечать! А напрасно: человек с папкой вполне стоил того, чтобы бросить игру в жоску и поспешить к нему.
Он был совсем молод. Даже серый широкий спортивный пиджак с покатыми плечами не мог скрыть его возраста — лет пятнадцать парню, а может, и того нет. Лицо у него крупное, смуглое. Особенно бросалась в глаза прическа: каштановые волосы, недавно примоченные водой, косо и низко — едва не до темных, крутых бровей — зачесаны на лоб. Но самыми замечательными были не прическа, не блестящая папка, а спортивные значки на сером пиджаке. Значков было четыре. На правой стороне — три круглых значка разрядника, а на левом отвороте пиджака — сверкающий, как зеркало, металлический силуэт футболиста с мячом.
Паренек с минуту наблюдал за ребятишками, игравшими у турника, потом еще раз осмотрелся и сел на крайнюю лавочку, недалеко от выхода на улицу. Казалось, он чего-то выжидал: все поглядывал на ребятишек, задумчиво покусывал губы, барабанил пальцами по кожаной папке. Наконец, когда на дорожке показался худенький, загорелый мальчуган в синих трусиках, парень закинул ногу на ногу, развалился на лавочке и лениво-небрежным тоном позвал:
— Эй, приятель! Заверни-ка сюда.
Мальчуган остановился, с любопытством посмотрел на незнакомца и направился к нему.
— Ты в этих домах живешь?
С уважением разглядывая значки, мальчуган ответил:
— В этих.
— Ну, присаживайся, если не торопишься… Как звать-то?
— Юра.
— В четвертый перешел?
— В четвертый.
— Ясно… Вот скажи, Юрий, отчего у вас так: дворище здоровый, три корпуса, а тишина, скука? Ни в волейбол, ни в футбол никто не играет.
— Почему? — возразил Юра. — Мы вчера играли в футбол. Да только всю покрышку расколотили. Расползлась по швам. Если Котька зашьет, то к вечеру сразимся. А завтра, может, ребята с Песчаной придут. У них хороший мяч. У наших ребят, у Генки и Щуки, тоже есть мячи, только они в лагерь уехали…
