Грейс поднялась, сняла с головы Эйврил капор, пригладила ее волосы, прошипела: «Покусайте немного губы. Удачи» — и последовала за слугой. Эйврил осталась сидеть, глядя на дверь так, будто в нее мог войти тигр. Всякая тщательно отрепетированная фраза улетучилась из головы. Когда дверь открылась, она уже была готова упасть в обморок от одного нервного ожидания.
Люк остановился в дверях, глядя на нее и не говоря ни слова. Его волосы были влажными и выглядели так, словно он вылил на голову ведро воды, а затем расчесал их пальцами. Под глазами проступили фиолетовые, налитые кровью синяки. Одет он был в рубашку, открывающую шею, и панталоны.
— Вы выглядите ужасно, — сказала, не успев подумать, Эйврил и встала.
Он был просто полумертвым, и она любила его. Захотелось его обнять, заботиться о нем, унять его головную боль, целовать и никогда не оставлять. Вместо этого она сжала руки и просто ждала.
— Я видел вас в состоянии лучше моего, — ответил он. — И хуже. У меня дьявольски сильное похмелье. Должно быть, я все еще пьян. Расскажите мне, что случилось, только не повышая голос.
— Не стану повышать. — Эйврил прикусила губу. — Не лучше ли вам присесть?
Он указал на кресло и сел в кресло напротив.
— Разве Брэдон знает, что вы здесь?
— Нет!
Люк вздрогнул от ее вскрика.
— Простите. Нет, я убежала, не оставив никакой записки. Я не могу выйти за него замуж.
— И поэтому вы пришли ко мне.
Цвет возвращался к его лицу, мрачность во взгляде, казалось, отступала. Какое бы зелье ни подал ему слуга, оно подействовало.
— Да. Но…
— Ах, есть еще и но. Что же, скажите мне самое худшее.
Дверь отворилась, показался Хьюз с подносом:
— Кофе, капитан. Ваша служанка сказала, что и вы, мэм, будете пить кофе.
Оставив Эйврил разливать кофе, он ушел так же тихо, как и появился.
Она осторожно размешала сахар, стараясь не стукнуть ложечкой по фарфоровой стенке, передала Люку чашку черного кофе и добавила молока в свой.
— Я хочу вернуться домой, в Индию. Мой отец не захочет, чтобы я выходила за Брэдона, когда узнает о нем правду.
— Расскажите мне, что он сделал.
И Эйврил рассказала все, хотя и не была уверена, что Люк поверит ей. Отец поверил бы, в этом она уверена. Но поверит ли посторонний мужчина?
Лицо Люка потемнело.
— Этот человек рассматривает убийство женщины и ребенка так, будто перед ним травят осиное гнездо. Избавить мир от него — оказать величайшую услугу. И от его матери-гарпии. Но, думаю, никто не сможет этого сделать, нет никаких доказательств.
— Нет, — согласилась Эйврил. — Но теперь вы понимаете, почему я не могу выйти за него замуж.