Вашингтон. 19 сентября 1942 года.
— Вы меня удивляете, Николс. — Вид генерала Лесли Гровса не предвещал ничего хорошего. — Видимо, мне придется поменять заместителя, который так легко попадает в полицию.
— Вероятнее всего, вы правы, генерал, — устало ответил он, потирая затекшие от наручников запястья, — но я попал не только в полицию, я попал в дерьмо. Вернее, в дерьмо попали все мы. Кто-то еще, кроме англичан, знает о проекте.
Вашингтон. Утро 28 сентября 1942 года.
Лесли Ричард Гровс в раздражении ходил по комнате.
— Эти самовлюбленные ублюдки из Госдепартамента заботятся только о своих собственных интересах. Интересно, как они хотят добиться победы в войне? Они продадут любую информацию.
— Успокойся, Лесли, — сказал человек, вальяжно расположившийся в кресле. — Я бы хотел, чтобы Николс доложил результаты вашего… э-э-э… расследования.
— Собственно, нового сказать мне нечего, — начал полковник. — После того как генерал вытащил меня из полиции и демократично указал прибывшим агентам ФБР на новое место рождения господина Гувера, нам пришлось укрощать бурю в офисе господина Сенжье. В противном случае мы бы увидели передовицу об отважном бельгийце, поймавшем очередную партию немецких агентов, в ближайшем номере «Нью-Йорк таймс».
— Полковник, оставьте свою иронию, тем более я, видимо, действительно погорячился, — буркнул бригадный генерал. — Хорошо хоть, что половина американцев никогда не читает газет.
— Угу, а другая, Лесли, не участвует в выборах наших президентов, — заметил человек в кресле и с сарказмом добавил: — Остается только надеяться, что эта одна и та же половина. Продолжайте, полковник.
— Мой… э-э-э… «двойник» вывез чуть больше 299 тонн, причем фиксируя каждый факт на фотоаппарат и заставляя на следующий день начальника охраны склада расписаться на снимке. Вывоз в течение девяти дней осуществляли три грузовика «Студебеккер», окрашенные в защитный цвет со знаками американской армии и сопровождаемые вооруженной охраной из примерно двенадцати лиц в форме армии США. Сторожей в первый день удивило такое внимание, но господин Сенжье лично их успокоил. Вечером 17 сентября на складе появился сержант моего «двойника», который зафиксировал долг за компанией в размере 905 килограммов и пообещал забрать остаток на следующий день. Но восемнадцатого к Сенжье пришел я… По урану… У Сенжье осталось около 951 тонны сырья и затопленная шахта Шинколобве в Катанге. Наш клиент в бешенстве, отказывается вести дела с армией и требует гарантий на самом высоком уровне.
— Вы проверяли порт? — спросил собеседник.