– Теперь все здесь. Все, что я нажил. Болди знал: мне нужны деньги до прихода Широкой Земли. Сам-Знаешь-Кто едет в деревню, и уж он все возьмет, что ему причитается. – Большой Келлс сплюнул себе под ноги. – Это все твоя мать виновата.
– Чем она виновата? Ты сам позвал ее замуж.
– Ты, парень, думай, что говоришь. – Келлс взглянул на свою руку и, похоже, сам удивился тому, что она сжалась в кулак. Он медленно разжал пальцы. – Ты еще маленький, многого не понимаешь. Вот подрастешь и узнаешь, как женщины мужиков обдирают. Ладно, поехали домой.
Он уже собирался усесться на козлы, но помедлил и обернулся к Тиму:
– Я люблю твою маму, и это все, что тебе надо знать.
А по дороге домой, когда мулы шли бодрой рысью по главной улице, Большой Келлс вздохнул и добавил:
– И отца твоего тоже любил. Мне теперь так его не хватает. Без него все не так. И в лесу, и когда еду из леса и гляжу на хвосты Битси и Митси.
Эти слова тронули сердце мальчика, и оно чуть-чуть приоткрылось – неожиданно для самого Тима – навстречу этому крупному, сгорбившемуся на козлах мужчине, – но прежде чем новое чувство успело вырасти и закрепиться, Большой Келлс заявил:
– Пора тебе, парень, кончать с книжками, цифрами и этой придурочной Смэк с ее вуалью, припадками и трясучкой. Даже не знаю, как она умудряется задницу подтирать после того, как просрется.
Сердце Тима резко захлопнулось. Ему нравилось учиться, и он любил вдову Смэк. Любил такую, как есть: с ее вуалью, припадками и трясучкой. И ему не понравилось, что о ней говорят так жестоко и грубо.
– И чем я займусь? Буду в лес ездить, с тобой?
Он представил, как едет в лес. Представил себя в отцовской повозке, запряженной Битси и Митси. Это было бы не так уж и плохо. На самом деле совсем не плохо.
Келлс хохотнул:
– Ты?! В лес?! Тебе ж еще и двенадцати нет.
– В следующем месяце будет двена…
– Да хоть вдвое больше. Все равно тебе не дорасти до Тропы железных деревьев. Ты ж все от матери никак не отлипнешь, так и останешься на всю жизнь Маленьким Россом. – Большой Келлс опять рассмеялся, и Тим почувствовал, как у него горят щеки. – Нет, парень. Я тебя на лесопильню пристрою. Договорился уже. Будешь доски таскать и укладывать. Вполне уже взрослый для этого дела. Как урожай соберут, так и приступишь. До первого снега.
– А мама что говорит? – Тим очень старался, чтобы его голос звучал без смятения и страха, но у него ничего не вышло.
– А что ей еще говорить? Я ее муж, так что решать буду я. – Большой Келлс стегнул мулов поводьями. – Но!
Спустя три дня Тим приехал на лесопильню