Небо было усыпано звездами, ночь стояла действительно чудесная. И совсем скоро страха как не бывало. Я как-то очень чувствовала, что Чарльз рядом со мной, и его близость действовала на меня успокаивающе. Я не удивилась, когда он привлек меня к себе и поцеловал.
— Ночь как раз для поцелуя, верно? — сказал он нежно, когда мы оторвались друг от друга. Сердце мое страшно колотилось, но мне почти удалось овладеть своим голосом:
— Да, очень романтичная ночь.
Но когда мы вошли в полосу яркого света, вырывавшегося на палубу через двойные двери, он очень серьезно посмотрел на меня:
— Ты действительно очень странная, скрытная девушка, Джоанна! Я до сих пор не могу понять, что творится у тебя в голове. Ты не думаешь, что пора рассказать мне?
— Да, — сказала я и неожиданно слегка вздрогнула. — Да, я должна рассказать. Пойдем куда-нибудь, где нас точно не подслушают. — Он рассмеялся.
— Настолько серьезно? Ладно, как насчет верхнего балкона? Там мы будем совершенно одни.
Я повернулась и быстро пошла вперед, потому что мне хотелось покончить с этим. Чарльз шел рядом своим обычным широким шагом. И тут неожиданно вмешалась судьба. Чарльз как-то странно выдохнул, и я поняла, что он поскользнулся. Я протянула руку, чтобы попытаться удержать его, но он тяжело рухнул на палубу. Как раз в этом месте было очень темно, но я все-таки увидела, что он лежит в очень неуклюжей позе. Он попробовал подняться и застонал.
— Я, кажется, вывихнул лодыжку.
У меня был с собой в сумке маленький фонарик. Луч его высветил небольшое масляное пятно и след от ноги Чарльза. Потом я увидела его побледневшее лицо.
— Ничего страшного, — выдохнул он. Но ему с трудом удалось доковылять до ближайшей лестницы. Он примостился на одной из нижних ступенек и начал растирать лодыжку.
— Кость цела? — спросила я. Господи, неужели на этом не закончатся все ужасы и треволнения этого проклятого вечера?
— Кажется, да. В худшем случае, растяжение.
— Я схожу за врачом, — сказала я. — Ты не должен двигаться, а то сам себе еще хуже напортишь.
Чарльз попробовал подняться, но с сердитым ворчанием снова опустился на ступеньку.
— Наверное, ты права. Мне очень жаль, Джоанна. Как ты найдешь врача? К тому же он страшный дурак!
— Я думаю, он справится с растяжением лодыжки, — сказала я мрачно. — Я позвоню из своей каюты. Ты только подожди здесь.
В конце концов, доктор осмотрел ногу при свете сильной лампы, а потом попросил двух матросов помочь Чарльзу спуститься в каюту. Последнее из сказанного им, что я слышала, было:
— Через пару-тройку дней все будет в порядке. Но пока вам категорически нельзя ходить. Строгий постельный режим.