— Филипп, прекрати этот спектакль! Еще скажи, что веришь в переселение душ. Если так, считай, что в меня вселился демон. Позволь мне встать.
— Мы еще не закончили наш разговор, — твердо сказал Филипп, обхватив руками ее колени.
— Лично я сказала все, что хотела. Сколько еще будет продолжаться эта пытка?
Боже, помоги мне! Сделай так, чтобы Филипп оставил меня в покое! — взмолилась Дейзи.
— А твои слова, поцелуи?.. Они ничего не значили?
Боже…
— Не закатывай глаза и не вздыхай, просто отвечай на мои вопросы, — потребовал Филипп.
— Зачем ты мучишь меня? — со слезами на глазах спросила Дейзи.
— Потому что ты собираешься сломать свою жизнь, отказаться от любви и счастья, а я не понимаю почему. Одно знаю наверняка: ты не любишь Алекса.
— Люблю.
— Когда мы вчера гуляли по городу… Помнишь, мы остановились у арки?
Дейзи кивнула.
— Ты поцеловала меня и сказала, что счастлива.
Она снова кивнула, вспомнив то незабываемое ощущение, которое охватило все ее существо в тот момент. Дейзи готова была парить над землей, одаривать всех цветами и улыбками. Ей хотелось смеяться и плакать одновременно. Кричать на весь мир о своей любви.
— Можешь не отвечать: я по твоему лицу вижу, что так оно и было. — Филипп зачел себе первое победное очко. Наконец-то ему удалось вывести Дейзи из летаргического состояния. В ее глазах промелькнуло искреннее чувство.
— Помнишь скамейку на Вогезской площади? Мы кормили голубей, а пожилая мадам пожелала нам вечно любить друг друга так, как мы любим сейчас.
— Филипп, зачем ты все это мне говоришь?
— Хочу понять, что такое сделал с тобой Алекс, что ты тут же забыла обо всем.
— Ты слишком много фантазируешь. Все гораздо проще и прозаичнее. Алекс всего лишь пришел ко мне — и я поняла, что до сих пор люблю его, — устало повторила Дейзи.
— Просто пришел… — Филипп задумчиво потер переносицу. — Что же он тебе сказал?
— Я вовсе не обязана пересказывать тебе нашу беседу.
— Вчера ты говорила, что любишь меня. По-моему, это дает мне некоторые права. В частности, право знать, что заставило тебя изменить решение.
— Я уже сотню раз тебе сказала. Если не веришь, то это твое личное дело. Меня это не касается. — Дейзи попыталась встать, но крепкое объятие Филиппа помешало ей.
— Еще один вопрос. Последний.
Дейзи возблагодарила всех святых. Уж один вопрос она как-нибудь переживет.
— Задавай.
— Что ты испытываешь ко мне? — Филипп заглянул в ее глаза.
Ничего, я должна ответить: ничего. Всего три слога. Ни-че-го. Это же так просто. Ничего, ничего, ничего… Ну же, Дейзи, скажи это. Пусть Филипп наконец оставит тебя в покое. Однако язык не желал ее слушаться. Звуки не слетали с уст, застревая где-то в гортани.