Он еще долго благодарил, а затем поинтересовался, сколько мне должен.
— Ничего, — сказал я.
— Ну, это вы бросьте, — помрачнел он. — Не ставьте меня в неловкое положение. За труд полагается благодарить.
— А представьте, если бы за правку какого-нибудь моего стиха я бы вам предложил деньги?
Аналогия была довольно неожиданной для Тощенко. Какое-то время он пристально смотрел на меня, словно видел впервые, потом строго сказал:
— Только не считайте, что я после этого начну снисходительно относиться к вашим стихам.
— Вы меня обижаете, — ответил я. — Снисходительность в таких вещах, по-моему, просто унизительна.
— Приятно слышать, — улыбнулся Тощенко. — Только с таким отношением к творчеству и можно к ном чего-нибудь достичь.
— Поймите меня правильно, — решил и воспользоваться моментом, — я совсем не рвусь в поэты. Даже убежден: поэтические способности мои довольно посредственны. Мне бы хотелось другого — попробовать себя в журналистике. Чувствую, что, скажем, заметку, даже корреспонденцию или там зарисовку я сумею написать. Пусть на первых норах и с вашей помощью…
— Заметку или корреспонденцию? — задумчиво повторил Тощенко. — В моем отделе такая специфика, что без определенного опыта у вас навряд ли что-нибудь получится. А вот если бы вам заглянуть в другой отдел… Знаете, я вас познакомлю с Трофимом Сидоровичем Духмяным, заведующим отделом городского хозяйства. Это как раз то, что вам надо. Пошли!
Вот так. Сейчас меня познакомят с Трофимом Сидоровичем Духмяным. Да я же его знаю, как никто другой в редакции! Он сотрудник моего отдела. Пришел четыре года тому назад совсем беспомощным, не имея ни малейшего представления даже про азы журналистики. По пять — десять раз переделывал каждую свою заметку. Когда работает, почему-то все время ежится. Словно ему всегда холодно. И вот теперь он возглавляет отдел. Мой отдел.
— Вот автора вам привел, причем, мне кажется, перспективного, — отрекомендовал меня Тощенко.
Духмяный съежился так, что его голова совсем ушла в плечи.
— Очень приятно, садитесь.
Он меня долго рассматривал, будто прикидывал, с какой стороны сфотографировать. Наконец сказал:
— Кого-то вы мне напоминаете, а вот кого — не пойму.
Потом поинтересовался моей биографией, специальностью. Спросил, приходилось ли печататься. Мое «нет» его явно разочаровало.
— Что ж, давайте попробуем, — сказал он таким тоном, словно заранее знал, что ничего из этого не получится.
Прочитав небольшую лекцию о том, как проверять жалобы трудящихся, он вручил мне два письма.
В одном автор жаловался, что ему испортили новый костюм в ателье по ремонту одежды. Во втором речь шла о грубости и нечестности продавца.