Чиж-Королевич (Арро) - страница 5
— Нет ли у вас папирос?
Все помолчали.
— Папирос спрашивает, — шепнул Чиж-Королевич.
— Я не курю, — сказал отец и пошёл навстречу человеку.
— Он бросил недавно, — сказала мама дрожащим голосом, и они с Чижом-Королевичем пошли вслед за отцом.
Перед ними сидел высокий старик в чёрном костюме. На груди, в вырезе пиджака, у него лежала белая борода.
— Вы на дачу приехали? — спросил Чиж-Королевич.
— Нет, — сказал старик. — Я насовсем. Буду жить в этом доме.
— В заколоченном?..
— Зачем же… Расколочу.
Чиж-Королевич видел, как отец внимательно разглядывает старика, и тёмный дом, и берёзы.
— А мы в тридесятое царство идём, — сказал Чиж-Королевич.
Старик кивнул головой.
— Очень правильно поступаете. Я и сам в него шёл.
— Сначала по проводам, потом по реке, потом по тропинке? — обрадовался Чиж-Королевич.
— Нет, — сказал старик. — Совсем не так. Сначала по камням, потом по трясине, потом сквозь колючки… — И он посмотрел на них строго. — Тебя как зовут?
— Чиж-Королевич.
— Через чёрточку пишется?
— Через чёрточку.
— Покажешь мне завтра ваши места?
— Конечно, покажет, — сказала мама. — И я покажу. И Королёв покажет.
Старик сказал:
— А вы здесь, граждане, великодушно простите, ни при чём.
— Чижа всегда больше любят, чем нас, — сказала мама, прижимаясь к отцовской руке.
— Я ведь про вас всё знаю. А про него — ничего.
Старик говорил так строго, что все сразу поняли, что перечить ему нельзя.
— А колокольчики у вас растут? — спросил он Чижа-Королевича.
— Растут! Ещё сколько!
— А голубые или фиолетовые?
— Всякие!
— Я люблю голубые. И чтобы в букет ещё жёлтого горицвета вставить. Лет сорок колокольчиков не собирал.
— Сколько? — спросил Чиж-Королевич.
— Сорок лет.
— Неужели! А я позавчера…
— А я только спустя десять лет родился после того, как вы в последний раз собирали колокольчики, — сказал отец. — А потом полжизни прожил, а вы всё ещё их так и не собирали.
— Жалко… — сказал Чиж-Королевич.
— Да-а… — вздохнул старик. — Жаль.
— Ну, я вас завтра на вырубку сведу, — пообещал Чиж-Королевич. — Там есть крупные, с кулак.
— Спасибо. А теперь идите, — сказал старик.
Всем троим не хотелось уходить, но ослушаться было невозможно, и они пошли.
Деревня кончалась. Впереди, на синем скошенном лугу, теряла свой свет и дорога. Внизу, слева, куда опрокидывался луг, заблестела вода. Там трещал коростель.
Чижу-Королевичу очень хотелось поговорить про того старика, но он знал, что отец и мама не любят после встречи с каким-нибудь человеком его обсуждать.
— Вы всё-таки и дальше пойдёте? — спросила мама.
Отец сказал:
— Конечно.
Он перепрыгнул через придорожные камни и побежал по траве.