— Ну как ты? — спросила Марина, прерывая тягостное молчание.
— Нормально.
— Что говорят доктора?
— Оказывается, в моих артериях полно каких-то склеротических бляшек, которые в любой момент могут меня окончательно доконать. Каждая из них способна сыграть роль пробки в горлышке бутылки.
— Я же тебя предупреждала… — обронила она.
— Мой лечащий врач считает, что медлить нельзя. Уже во вторник мне сделают операцию. Впрочем, операция — это громко сказано, — поспешил оговориться Калачников, хотя ему и хотелось выглядеть страдальцем. — Где-то в районе бедра мне введут специальный щуп, просунут его до самого сердца и прижмут все бляшки к стенкам артерий. После этого я опять буду здоров и смогу закончить все свои грешные дела.
Волкогонова сначала удовлетворенно покивала головой, радуясь благоприятным перспективам в борьбе с его болячками, а потом насторожилась:
— Закончить грешные дела? Что ты имеешь в виду?
— Я все-таки начищу рожу Дурманову!
Марина поморщилась, поерзала на стуле, но больше никак не отреагировала на его откровенный демарш. Калачникова это категорически не устраивало, ему хотелось скандала или хотя бы выплеснуть все то, что накопилось за последние дни у него на душе, и он спросил:
— Ты в курсе, что случилось у меня с нашим долбаным генеральным продюсером?
— Да.
— Откуда?
— Дурманов сам мне все рассказал.
— Мудро, очень мудро! Всегда выгоднее изложить свою версию первым, — иронично хмыкнул Петр и без паузы бросил: — Как ты могла?!
— Я не понимаю тебя…
— Как ты могла встречаться и вести переговоры с этим мерзавцем за моей спиной?!
В голосе Калачникова было столько неподдельного трагизма, столько душевной боли, что ему позавидовал бы любой из великих мхатовцев.
— У нас с Дурмановым была всего одна деловая встреча, и состоялась она ни за твоей спиной, ни слева от тебя и ни справа, — возразила Волкогонова.
— Но вы с ним часто созванивались, так?
Допрос Калачникова становился все более и более занудливым, изощренным, мелочным. Если бы какая-нибудь из его прежних пассий предъявила бы ему столько претензий, он бы выставил ее не задумываясь.
— Созванивались — это неточное слово. Лев иногда звонил мне, — терпеливо отражала его нападки Марина.
— Лев?!
— Ну что ты придираешься по мелочам!
— Почему же ты от меня скрывала, что поддерживаешь контакты с Дурмановым?!
— Потому что знала: ты воспримешь это неадекватно. Наши разговоры были чисто деловыми, и у меня нет причин оправдываться перед тобой. Дурманов предлагал мне попробовать что-то сделать на телевидении, причем в самых разных программах, а потом он вдруг позвонил и сказал, что у него безвыходное положение: одна из сотрудниц сломала ногу…