— Так что ты, свет, добудь мне теперь рубаху той Афросиньи, — отсмеявшись, велела Степанида. — Как хошь, так и добывай, а денька через три принеси. Я к тому времечку нужную траву подберу, чтоб в ворот зашить. Угомонится твоя Афросинья!
Они еще потолковали о каких-то кумушках, и Алена поняла, что сейчас Степанида будет стрельчиху выпроваживать. Она убралась из сеней, ушла за избу, на огород, и вернулась, выждав порядочное время — а вдруг бы та Матрена вернулась песню допевать.
Когда Алена вошла в избу, Рязанка сидела за столом.
— Ну, свет Алена Дмитриевна, винись! — строго приказала она. — Какие такие слова ты ей на пряник нашептала?
Алена остолбенела.
Сидя на бочонке, она уверилась в том, что всё сделала верно, и не могла ж она знать, что тещу Афросинью блудный бес попутал! Однако по лицу Степаниды, с которого веселье словно ширинкой смахнули, Алена поняла — хитрая ворожея попросту выгородила ее, бестолковую.
Но уверовать в собственную бестолковость было ей как-то неприятно.
— А разве я что-то не так сделала? — напустив на личико изумленье, спросила она.
— Ты, голубушка, видно, те приворотные слова сказала, какими бабу к мужику присушивают.
— Да нет же, Степанидушка! В тех словах как раз мать с дитем и поминались! — Алена призадумалась на миг, с большим удовольствием обнаружила, что помнит заговор, и внятно произнесла: — Как любит мать дитя до семи лет и нигде не хочет без него ступить, как любит дитя мать до семи лет и нигде не хочет без нее ступить, так раба Божья Афросинья смотрела не налюбовалась бы на раба Божия Луку, и радовались бы они друг на друга, как мать на дитя, а дитя на мать любимую!
— Вот, вот! Так то и есть сильные слова на постельное дело! Они — не для парня с девкой, а для мужа с женой, чтобы им друг друга так жалеть и ублажать, как мать свое дитятко ублажает! А чтобы теща к зятю подобрела, другие слова есть, там заговор долгий, вот будем то отделывать, что ты сотворила, я тебя ему обучу.
— Так, значит, теща к зятю в полог нага легла? — произнесла Алена задумчиво и вдруг расхохоталась. — Ну так и поделом ей! И поделом! И поделом!
— Опомнись, дуреха! Это ж ты всё понаделала! — попыталась образумить ее Степанида. Но Алена от восторга принялась даже стучать кулаком по столу.
Степанида Рязанка за свои ворожейные годы на многое насмотрелась и такого жутковатого хохота тоже навидалась. Не долго думая, взяла она ковшик кваса, допить который помешала Матрена Фроловна, и выплеснула Алене в лицо.
— Ох, да ты что это? Аль сбесилась? — вызверилась мокрая Алена. — Да я ж тебя!..