Окаянная сила (Трускиновская) - страница 190

— На огороде, может, закопать? — предложила Алена.

— Я ж тебе толкую — учуют! На сохранение нужно отдать в надежное место.

— Где ж он сейчас?

— К Феклице Арапке ночью снесла. У нее там два внука — косая сажень в плечах. Отобьются, бог даст, от воров. И невестки целыми днями дома, по хозяйству. Одна Феклица по церквам шастает, грехи замаливает…

Алена призадумалась.

— У меня место есть, Степанидушка. И надежное. Давай возьмем из горшка, сколько нам будет потребно, и снесу я его туда. Там — не пропадет, а еще, глядишь, и с прибылью вернется!

— Можно… Ну, я-то с добычей, а ты?

Алена протянула Рязанке Кореленкину укладку.

— Вот — и я с добычей! Знать бы только, что из всего этого добра — добыча!

Степанида протянула руку к укладке, но вдруг застыла, не прикасаясь.

— Ты что это такое принесла? — испуганно спросила она.

— Ох, Степанидушка, да кабы я знала! И что со мной по дороге стряслось, Степанидушка! Расскажу — не поверишь! Вот ты не учила меня хульного беса изгонять — а мне ведь не то что хульный бес, вообще незнамо какой попался, и до того упорный — страсть!

— Поставь на стол, — не желая слушать про Савелия с его прощением, велела ворожея. — Сама открой. Вынь! Положи… Да не это…

Пренебрегла она всем, что поочередно доставала Алена из укладки, и когда остались там два камушка в серой шкурке, сделала движение, как бы запрещающее к ним прикасаться.

— Погоди! — воскликнула. — Помолюсь сперва и оберег на себя накину. Знала бы, что ты с этим придешь, — пост бы держала.

— Да что же это там, Степанида, матушка? — чуть не плача, взмолилась изумленная Алена, но ворожея уже стояла на коленях перед образами, шепча молитву и осеняя себя крестом.

Поднявшись, она сунула руку за образа, где лежали нетронутые свечи, достала одну и отколупнула кусочек воска. Взяла его тремя перстами правой руки, поднесла к губам, торопливо наговорила оберег, вытянула из-под рубахи гайтанчик и прилепила воск к нательному кресту.

Алена следила за этими действиями не то чтобы с испугом, а, как ни странно, с завистью. Снова Степанида чуяла нечто, чего ей уловить, при всей ее силе, было не дано.

Затем Степанида, не пряча креста, осторожно развернула лоскут и взяла меньший из камней.

— Ох ты… — прошептала она. — Ну, разумна же была Кореленка, царствие ей небесное… Гляди, Алена. Вот без чего тебе вовеки проклятия не снять.

— Степанидушка! — Алена в восторге бросилась ворожее на шею. — Когда же отделывать будем?

— Да погоди ты…

— Чего ж годить-то? Степанидушка, матушка, не томи!

— Погоди, говорят!

Совсем осмелев, Степанида накрыла камни ладонями и постояла, как бы прислушиваясь.