— Они хотят спустить на воду большой баркас! — крикнул, догнав, Рейнгольд. — Поспешим!
— Вам незачем спешить! — удержал его неприятный дядька, которого Алена для себя прозвала пастором. — Сам Господь против вашей затеи!
— Вам угодно стелиться перед шведами наподобие ковровой дорожки?
Алена и фон Рекк оказались совсем близко от баркаса.
Он уже въехал носом в темную воду, и небольшие льдины, стукаясь о левый борт, проскальзывали, плыли дальше. Волонтеры пихали его, согнувшись и упираясь в высокий борт, каблуки сами ехали назад, пропахивая борозды, днище скрежетало по мелкой гальке, оставалось совсем немного…
Меншиков обеими руками обхватил государя, того дергало, как припадочного, голова вскидывалась, рот кривился, и он выкрикивал что-то, чего не можно было уразуметь.
Рядом с зажатым в кулаке флаконом крутился другой волонтер, надо думать — ученый медикус Постников, норовил подсунуть государю под нос, чтобы тот вдохнул целебный запах.
Петр, кабы удалось вырваться, так и влетел бы в реку. Алена вспомнила ту ночь в Преображенском, когда точно так же несло его, до смерти перепуганного, дворцовыми переходами, и точно так же метался потом во дворе факел…
— Это опасно! Это прямой путь на тот свет! — с ужасом глядя на Петра Алексеича, убеждал Алексашу пожилой мужик, одетый вовсе по-простому, видать — перевозчик.
— Ты нам, дурак, весла дай! — приказал Меншиков. — Ульянка! Федька! Возьмите у него три пары весел!
И — по-русски:
— Ничего, ничего, государь, обойдется! К утру в Митаве будем!
— Вас раздавит льдинами! Мой новый баркас!
— А мы бочком, бочком загребать станем! Хаживали в бурю, пройдем и в ледоход!
И снова по-русски к Петру Алексеичу:
— В Архангельске-то пострашнее было, а, государь? Тут против морской бури — тьфу! Ну, ветер воду из залива в устье гонит, так нам же — плевать! Нам в устье делать нечего! Так, государь?.. А вон у Коброн-шанца огонь на башне наблюдательной! Помнишь — красная? На него править будем, и пусть малость снесет!
На том берегу действительно висел в ночном небе огонек.
— Т-точно, она! — выкрикнул Петр Алексеич. — Знатная башня, с колокольню будет. Выдюжить бы! К Францу Яковлевичу послать!..
— Не успел, да ты, государь, не беспокойся, нас Франц Яковлевич в Митаве уж нагонит! — пообещал Меншиков. — Его-то с почетом на большой яхте переправлять станут!
— Что они говорят? — спросил фон Рекк.
— Про башню, к ней хотят плыть.
— В ледоход, против течения?!. Они погибнут!
Фон Рекк, выпустив Алену, бросился к баркасу.
— Стойте, господа мои!
И тут же вслед ему раздался выстрел.