- Шурупчик, ты не спишь что ли? - удивилась Ника. - Пойдем, курнем на балконе, пока Леха не пришел.
Юля нехотя встала и пошла вслед за Никой на балкон. Только они затянулись, как в палату зашел Леха. Прошагав до балконной двери, подтянувшись на косяке, он мощным рывком выбросил свое тело к перилам.
- Ну, кто тут следующий на транспортировку? - сказал он и, выхватив у Ники сигарету, затянулся.
- Макса надо отнести, - зевнув, сказала Ника. - Надо же как набрался.
- Макса, так Макса, - согласился Леха. В его голосе прозвучали безразличные нотки кладбищенского могилокапателя, давно потерявшего счет трупам.
Он вошел в комнату, подошел к Максу, ухватил его со спины за подмышки и, зафиксировав того в вертикальном положении, подлез под левую руку обмякшего друга, обняв его за талию.
- Эй, женщины, подсобите, - крикнул он, обнаружив, что несмотря на стройный стан, Макс был неожиданно тяжел.
Тут Юля подошла к Максу с другого бока и попыталась сделать тоже самое, что Леха, со своей стороны. Втроем они начали напоминать остатки партизанского отряда, выходящего из окружения. Волоча бесчувственное тело, по коридору, они направились на первый этаж в мужскую половину корпуса. Дотащив пьяного друга до кровати, они осторожно, уложили его.
- Слушай, Юлька, ты накрой его чем-нибудь, а я пойду отолью, а то сейчас обоссусь, - распорядился Леха.
Он вернулся только через пятнадцать минут, забежав ещё на пару минут к Нике, чтобы убедиться, что она в порядке. Зайдя в палату он не стал включать свет, а пошарив в темноте рукой, нашел свободную койку и улегся. Из угла, где покоилось тело Макса, доносилась какая-то возня. Леха прислушался к беспокойному сну товарища, пока не понял, что Макс был не один. Второе открытие его удивило ещё больше, потому что он услышал порывистый шепот Юли Шкарупиной.
- Макс, мне так хорошо... - все что смог разобрать Леха.
"Ну, и дела", - подумал он про себя.
Студенческий этикет приписывал в таких случаях делать вид, что ничего не происходит. Сексуальная жизнь студентов была их личным неприкосновенным завоеванием. Каждый мог её вести с кем хотел, когда хотел и где хотел. Однако, что-то Лехе на давало покоя. Он понимал, что сейчас не тот распространенный случай любви по обоюдному согласию. Прожив с девочками две недели, он узнал про них многое, а уж кто из них был девственницей, он мог определить с точностью подросткового гинеколога. Он точно знал, что у Юли не было до этого мужчин. Еще он точно знал, что произойдет сейчас. Пьяный в стельку Макс, даже не соображающий, кто с ним, отзовется на позывы похотливой мужской плоти и трахнет эту наивную девочку. С таким же успехом он может трахнуть и Леху Максу сейчас все равно. Лехе стало жалко Юлю. Он сам помог стать женщиной полудюжине девиц, но, понимая, как важен первый сексуальный опыт, он всегда обставлял это так, чтобы оставить у женщины яркое незабываемое ощущение пьянящего счастья. Не всегда он потом считал нужным это счастье закрепить дальнейшими встречами, но в памяти всех его партнерш он навсегда застревал как нежный и опытный любовник.