— Лотер... — повторила я.
— Господин граф. Это фамильное имя, мадемуазель. В семье всегда были Лотеры.
— Королевское имя, — сказала я, — Вот почему оно им так нравится.
Она была удивлена, и я быстро сказала:
— Извините. Пожалуйста, продолжайте.
— У графа была любовница — не забывайте, он француз. Несомненно, он любил ее больше, чем свою невесту, но она не годилась ему в жены, поэтому моя Франсуаза вышла за него замуж.
— Вы были и ее няней?
— Я пришла к ней, когда ей было три дня от роду, и была с ней до конца ее жизни.
— И теперь Женевьева заняла ее место в вашем сердце.
— Я надеюсь быть с ней всегда так же, как была с ее матерью. Когда это случилось, я просто не могла поверить. Почему это должно было произойти с моей Франсуазой? Почему она лишила себя жизни? Это было совсем на нее не похоже.
— Возможно, она была несчастлива.
— Она была не из тех, кто надеется на невозможное.
— Она знала о его любовнице?
— Мадемуазель, во Франции такие вещи не считаются предосудительными. Она смирилась. Она боялась своего мужа, и казалось, была рада этим его поездкам в Париж. Когда он был там... его не было в замке.
— Не похоже на счастливый брак
— Она смирилась с этим.
— И все же... она умерла.
— Она не убивала себя.
Женщина закрыла глаза руками, прошептала, будто про себя:
— Нет, она не убивала себя.
— Но разве не таково было заключение следствия?
Она обернулась ко мне почти в ярости. — Какое еще заключение могло быть... кроме убийства?
— Я слышала, что причиной смерти была слишком большая доза настойки опия. Как это могло случиться?
— У нее часто болели зубы. У меня на этот случай всегда была настойка опия в маленьком буфете. Это снимало зубную боль, и она засыпала.
— Может быть, она случайно приняла слишком много?
— Она не собиралась убивать себя, я в этом уверена. Но все говорили иное. Им пришлось... ради господина графа.
— Нуну, — сказала я, — вы хотите сказать мне, что граф убил свою жену?
Она посмотрела на меня удивленным взглядом:
— Вы не можете утверждать, что я говорила это. Ничего подобного. Это не мои слова.
— Но если она себя не убивала... тогда кто-то это должен был сделать.
Она повернулась к столу и налила две чашки кофе.
— Выпейте мадемуазель, и вам станет лучше. Вы переутомились.
Я могла сказать ей, что несмотря на мое недавнее неприятное приключение, я была менее переутомлена, чем она, но мне безумно хотелось узнать как можно больше подробностей, и я поняла, что скорее узнаю их от нее, чем от кого-либо еще в замке.
Она подала мне чашку, а затем подвинула стул к дивану и села рядом со мной.