»… Очевидно, это карточка, указывающая место за столом. Но вот —
«Я тебя убью»?..
— Угроза, тотчас приведенная в исполнение, подумали вы. И конечно, сделал это я. — Президент рассмеялся — иронично, горько, снисходительно.
От профессиональной хмурости Шефа мгновенно не осталось и следа.
— Что вы! — запротестовал он в ужасе. — Помилуйте!.. Да я и в мыслях бы не допустил…
— Отчего же, — великодушно разрешил Президент, — можете допустить. Но только это было бы ошибкой; любой на вашем месте может влюбиться и в свои ошибки, может выращивать их, как цветы, носить в петлице. Это естественно, это совершенно в порядке вещей. Вот так и становятся иногда элементарные вещи чертовски сложными… Вы угадали: карточка обозначала мое место на вчерашнем ужине, который давало городское общество культуры имени графа Борха, и «Я тебя убью» действительно написано мной. В шутку, я сейчас вам объясню… Записку эту я попросил официанта отнести бедняге Сандосу, он сидел по другую сторону стола, мест через пять или шесть… Дело вот в чем: мы оба делали вид, будто ухаживаем за синьорой Де Матис, и поскольку синьора, как уже случалось на таких приемах, снова оказалась рядом с ним…
— Значит, делали вид, будто ухаживаете, — проговорил Шеф с оттенком недоверия, неосторожно обнаруживая профессиональную манеру. Президент и в самом деле оскорбился и почти неприязненно произнес:
— Уж поверьте мне… достаточно, впрочем, взглянуть на синьору…
— Усомниться я бы не посмел, — ответил Шеф. Но Зам подумал: нет, посмел, и сейчас сомневаешься — это вопрос чести твоей профессии, нашей общей профессии. И, изменяя своему намерению молчать, он позволил себе вопрос в типично полицейской констатационно-утвердительной форме:
— И адвокат Сандос ответил вам на своей карточке…
Шеф взглянул с неодобрением — так же, как и Сандос, заметивший его, казалось, лишь сейчас.
— Да, ответил, принимая игру, что готов идти на риск или что-то в подобном роде.
— Но записку вы не сохранили.
— Я ее оставил на столе, может, сунул в металлическую подставку — кажется, она имела форму цветка.
— А несчастный Сандос ту, что вы прислали, положил в карман — по рассеянности, машинально, — проговорил Шеф, не сумев замаскировать угодливостью фразы некоторое недоверие, подозрительность.
— Именно так: по рассеянности, машинально, — одобрил Президент.
— Ну и задача, — проговорил Шеф.
— И вы явились сюда в расчете на то, что решением окажусь я? — вопросил Президент — насмешливо и раздраженно, почти зло.
— Нет, вовсе нет, просто требовалось поскорее прояснить эту деталь, отбросить ее и заняться разработкой другой линии…