Снова и снова девушка пыталась разобраться, зачем Рону понадобилось вкладывать деньги в художника-абстракциониста, ведь насколько ей было известно, Коллиз вообще плохо разбирался в живописи, а современную не понимал вообще. И раз за разом все сводилось к тому, что дело было только в личности художника, слывшего близким другом Николь Роджерс. Слишком близким и слишком любимым, чтобы Рон Коллиз мог позволить этому счастью существовать на одной земле с ним.
«Он дал ей денег только, чтобы она увезла Джастина, привязала к Нью-Йорку, а я опять увязла в своем одиночестве, — Николь закусила согнутый палец, но слезы уже успели пробиться, и в носу горячо защипало. — Рон не перестанет меня ненавидеть, пока я не уеду отсюда… Он ведь сам, кажется, не собирается переезжать… Но как я могу? И куда?»
— Что стряслось?
Шепот Кэтрин заставил Николь быстро вытереть щеки и широко улыбнуться:
— Ты уже проснулась? Прости, идиотский вопрос… Доброе утро.
— Доброе, — отозвалась Кэтрин встревожено. Она стояла в дверях в одной сорочке и не решалась выйти на продуваемое крыльцо. — Это Джастин звонил? Я слышала сквозь сон… Погоди, я накину что-нибудь.
Николь потушила сигарету:
— Не надо. Здесь слишком холодно. Пойдем лучше выпьем кофе.
«Сказать ей? — усомнилась девушка. — Но если я слишком настрою Кэтрин против Рона, сумеет ли она скрыть это? Мне удается. Интересно, какой повод он дал своей жене, чтобы та думала, будто он влюблен в меня?»
На кухне Кэтрин снова спросила о Джастине, но Николь ответила коротко: да, это он звонил. Приглашал на выставку.
— Съезди! — предложила Кэтрин. — А мы с Майком покараулим дом. С завтрашнего дня он выходит в школу, я уже договорилась, так что тебе не придется больше брать его с собой в магазин.
Усадив Николь за стол, как больную, женщина принялась хлопотать на кухне, которую освоила лучше, чем хозяйка.
«Прирожденная хозяйка, — подумала Николь одобрительно. — Ее муж, похоже, полный идиот! Зато сын получился на славу. Вот что странно!»
Она улыбнулась, думая о Майке:
— Ему там интересно. Он — башковитый мальчишка, ты еще гордиться им будешь.
— Я уже им горжусь, — отозвалась Кэтрин. — Хотя это, может, и не по-христиански, но ведь он — единственный, кто хотел вступиться за меня.
— Убийцей он не вырастет, — заверила Николь, хотя не могла знать этого наверняка. Но о Майке ей хотелось думать только самое хорошее.
«А, может, и стоит съездить? — мелькнула отчаянная мысль. — Не с Роном, конечно, а самостоятельно. Преподнести этой скотине сюрприз. Наверняка ведь Рон там будет, не может же он не похвастаться тем, что осчастливил бедного художника… И пусть попробует объяснить мне, зачем выслал Джастина из Вайтстоуна!»