— А они ворчат?
— Очень громко.
— Что же им не нравится?
— То, что уже вторую неделю нету дождя.
«Надо спросить у Николь, правда ли это? — взяла Кэтрин на заметку. — Нас с Майком еще не было здесь неделю назад… Впрочем, если и правда, это еще не значит, что папоротники действительно жалуются на засуху».
— Моя мама боится, что я буду чувствовать себя несчастной, если меня лишить всех обитателей этого сада, — вернулась Нора к тому, о чем Кэтрин едва не забыла.
— А ты бы очень страдала без них?
— Мне стало бы скучно. У меня ведь больше никого нет. Ни одного друга. А папа считает, что мне пора завести настоящих друзей, а не придуманных. Он хочет, чтобы я поскорее смогла… — она на секунду замолчала, видимо, произнося слово про себя, а затем продолжила вслух: — адаптироваться в этом мире.
Девочка улыбнулась, а у учительницы сжалось сердце.
— Я хотела бы стать твоим другом, — сказала Кэт. — Правда, не знаю, весело ли тебе будет со мной… И еще у меня есть сын, Майк. Я могла бы вас познакомить. Только он помладше тебя.
Нора оживилась:
— А это неважно! Даже лучше. Он не будет воображать себя взрослым.
— Сегодня он в первый раз пошел в новую школу, я очень за него волнуюсь, — поделилась Кэтрин. — У него ведь тоже нет здесь друзей.
Нора остановилась:
— Здесь?
Кэтрин увлекла ее за собой:
— Мы с ним приехали из другого города.
Из осторожности Кэтрин сразу решила никому, кроме Николь не говорить, откуда они в действительности. Нора может проболтаться Рону, а если они с ним начинают войну, о чем Рон, правда, не догадывается, то вряд ли будет разумным снабжать врага важной информацией.
«Враг? — подумала она с удивлением, издали заметив крепкую фигуру Рона Коллиза, поджидавшего их на высоком крыльце. — А ведь он мне даже понравился… Улыбка хорошая… Кто бы мог подумать, что он окажется такой скотиной!»
И до, и после занятий с Норой, Кэтрин хотела повидать Маргарет, переброситься хотя бы парой фраз, но хозяйка дома так и не спустилась из своей комнаты.
«И как же я смогу помочь ей, если я практически не вижу ее? Чем она там занимается целый день?» — женщина начинала беспокоиться по этому поводу, потому что Николь откровенно ждала от нее помощи. И Кэт действительно очень хотелось помочь.
Строго говоря, она видела сегодня Маргарет, но только издали, когда они с девочкой подходили к дому. Возле одного из окон на втором этаже качнулся с трудом различимый силуэт в темном, и Кэтрин слегка наклонила голову, приветствуя хозяйку дома, хотя и не была уверена, что та смотрит на нее.
Во всей этой сцене, и даже в реакции самой Кэтрин, ей почудился привкус сентиментального романа восемнадцатого века, будто Маргарет пребывала в заточении в этом мрачном замке. Отсюда ее печаль и молчаливость. И Кэтрин почувствовала себя рыцарем на белом коне, который должен спасти прекрасную пленницу. Почему бы в век феминизма ей не сыграть эту роль?