А потом он встретил Грейс. Он заслужил нормальную жизнь — так сказала Грейс. Он не должен навсегда оставаться рабом короны и постоянно рисковать жизнью. Они втайне поженились, и Брент был готов оставить шпионские игры и провести остаток своих дней с любимой женщиной.
Он снова почувствовал свое одиночество. С годами боль не стала меньше — пожалуй, лишь первоначальное страшное горе и нежелание жить сменились постоянной душевной пыткой, разъедавшей его изнутри.
Брент сел за стол и положил на угол пистолет. Открыв бутылочку, обмакнул перо в чернила. Написав всего одну строчку на листе бумаги, он внимательно смотрел, как надпись поблекла и через тридцать секунд исчезла, потом сложил листок и запечатал его в конверт.
Ему, конечно, придется заплатить высокую цену за эту просьбу. Его отставке скорее всего придет конец. И опять начнется безумная двойная жизнь.
Он нарушит обещание, данное Грейс.
«Грейс, любимая, молю тебя, пойми. Я должен помочь другу».
Брент еще мгновение поколебался, держа конверт в руке, потом встал, открыл дверь кабинета и позвал Макхью.
Клерк появился немедленно.
— Слушаю вас, мистер Стоун.
— Пожалуйста, проследите, чтобы этот конверт немедленно доставили. Это официальный ответ относительно патента лорда Куина. — Ложь легко сорвалась с губ Брента. Как всегда. — Я уезжаю до конца дня.
Макхью кивнул:
— Да, сэр.
Брент накинул плащ. Скоро у него начнется настоящая работа.
Незаметно ускользнуть из пансиона оказалось нетрудно. Обнаружив, что за ними наблюдают, Белла забеспокоилась. Ей было очень жаль терять деньги, уплаченные за первый месяц аренды, но вскоре она выбросила эту мысль из головы. Теперь следовало как можно скорее найти новое жилье.
В Лондоне было не много меблированных комнат, которые отвечали бы ее требованиям. Она хотела держаться подальше от богатых кварталов по двум причинам: чтобы сберечь средства, а также не привлекать к себе внимание общества, — но в то же время следовало обходить стороной трущобы.
Они нашли подходящее помещение недалеко от Ковент-Гарден и поселились в одной комнате.
— Не видно Бобби или еще кого-нибудь? — спросила Белла.
— Нет, детка.
Десять дней. Они провели в этом унылом доме десять дней, и каждый час тянулся медленно, словно год.
Когда Харриет отправилась готовить завтрак, Белла прислонилась спиной к двери и тяжело вздохнула. Их скудно меблированная спальня была даже хуже, чем жилье в доме на Портмен-сквер.
Она села за стол — единственный стол в этой жалкой дыре. Этот предмет мебели явно знавал лучшие времена. Столешница была потертой, изрезанной и покрытой пятнами, ножки шатались. Белла обмакнула перо в чернила и попыталась сосредоточиться.